Метрика и строфика Н.С. Гумилёва как художественно-выразительное единство

• Автор: Грибков, Александр Григорьевич
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 219 с.

Глава I. Метро-ритмический строй поэзии Н.С. Гумилёва
1. Метрический репертуар Гумилёва (синхронический и диахронический обзор)
1.1. Полиметрические композиции
1.2. Монометрические композиции. Система и подсистемы размеров
1.3. Равностопные размеры
1.4. Неклассические метры
1.5. Диахрония метрических форм
1.6. Метрика поэтических книг и циклов
2. Верлибр Н. Гумилева (структурно-семантический анализ)
3. Содержательная функциональность ритма в стихотворении «У камина»
4. Выводы
Глава II. Строфика
1. Функционально-статистический анализ строфического репертуара Гумилёва
1.1. Астрофический стих
1.2. Типы строфической композиции. Одиночные строфы
1.3. Нетождественные и цепные строфы
1.4. Строфические схемы и модели в функциональном аспекте
2. Твёрдые строфические формы
3. Выводы
Заключение
Список литературы
Приложение

Создание теории и истории русского стиха остается насущной задачей современного стиховедения. Во второй половине XX века на этом пути отчетливо обозначились две тенденции:
1) стремление к детализированному анализу творчества крупных поэтов,
оказавших наиболее заметное влияние на эволюцию русского стиха;
2) попытка создания целостной картины стиховой культуры эпохи.
За последние десятилетия в обоих направлениях была проделана огромная по объему и существенная по результатам работа, накоплен богатейший фактический материал1, что позволило перейти на новый качественный уровень изучения стиха, поставив во главу угла проблему содержательности поэтической формы.
Создание целостной картины развития русского стиха XX века невозможно без детального описания и анализа версификационной техники крупных художников слова, под интенсивным влиянием которых формировалась поэтическая культура эпохи. Вполне закономерным с этой точки зрения представляется интерес к стиху Николая Гумилева, одного из самых заметных и «влиятельных» русских поэтов начала XX века.
Он был художником напряженной теоретической мысли, с первых шагов в литературе неукоснительно следовал «брюсовскому» правилу подкреплять творческое созидание аналитической работой ума, придавая первостепенное значение вопросам художественной формы и в первую очередь — технике стиха. На протяжении всего творческого пути его не покидало стремление рационально постичь секреты своего «ремесла». Не случайно основанное им в 1911 году поэтическое товарищество носило такое ремесленное название «Цех поэтов», где царил культ версификационного мастерства. Эту особенность эстетических взглядов Гумилева отмечали все, кто имел с ним творческие
’Русское стихосложение XIX века: Материалы по метрике и строфике русских поэтов - М , 1979. Русское стихосложение. Традиции и проблемы развития - М., 1985. Русский стих. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика-М., 1996. Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т.З. О стихе.-М , 1997 и др.

контакты - собратья по перу, ученики. Владислав Ходасевич, сам тонкий знаток стиха, писал: «Он обладал отличным литературным вкусом, несколько поверхностным, но в известном смысле непогрешимым. К стихам подходил формально, но в этой области был и зорок, и тонок. В механику стиха он проникал, как мало кто. Думаю, что он делал это глубже и зорче, нежели даже Брюсов»1.
По воспоминаниям его лучшей ученицы Ирины Одоевцевой, уже будучи сам «мэтром», Гумилёв внушал своим слушателям в Институте живого слова: «Без изучения поэзии нельзя писать стихи. Надо учиться писать стихи. Так же долго и усердно, как играть на рояле. Ведь никому не придёт в голову играть на рояле, не учась. Когда вы усвоите все правила и проделаете бесчисленные поэтические упражнения, тогда вы сможете, отбросив их, писать по вдохновению, не считаясь ни с чем. Тогда, как говорил Кальдерон, вы сможете запереть правила в ящик на ключ и бросить ключ в море. Теперь же то, что вы принимаете за вдохновение, просто невежество и безграмотность...»
По существу о том же вспоминает поэтесса И. Нанпельбаум, посещавшая его студию при Доме искусств в Петрограде в 1921 году: «Гумилев мечтал сделать поэзию точной наукой. Своеобразной математикой. Ничего потустороннего, недоговоренного, никакой мистики, никакой зауми. Есть материал - слова, найди для них лучшую форму и вложи их в эту форму, и отлей форму, как стальную»3.
Однако называть Гумилева бездушным формалистом, как это сделал Блок в своей статье «Без божества, без вдохновенья...»4, все-таки несправедливо. Формальный поиск никогда не был для него самоцелью, о чем образно и категорично сказано в ранней программной статье «Жизнь стиха»»: «Поэт должен возложить на себя вериги трудных форм (вспомним гекзаметры Гомера, терцины и сонеты Данте, старошотландские строфы поэм Байрона) или форм
1 Гумилйв Н.С. Избранное. - Красноярск, 1989. С. 693.
2 Одоевцева И. На берегах Невы. - М., 1988. С. 154.
3 Лукницкая В. Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких,-Л„ 1990. С. 234.
‘ БлокА.А. О литературе. - М., 1980. С. 271.

«Чужое небо» - книга переходная, в которой Гумилев откровенно пробует разные манеры, как бывшие в его собственном распоряжении ранее, так и предвещающие тех авторов, которые еще только придут в русскую поэзию в будущем. Вслушайтесь в само звучание, в ритмическую структуру «У камина» - и вы услышите баллады двадцатых годов, интонацию Н. Тихонова; «Однажды вечером» написано совершенно в духе практически никому еще не известного Игоря Северянина; в «Маргарите» определенно чувствуется одноименное стихотворение Пастернака из «Тем и вариаций».1 Все эти примеры отмечены нами выше именно в качестве метрических новаций. Они наглядно убеждают, что одна из специфических черт литературоведческого изучения «заключается в необходимости учета единичного (которым закономерно могут пренебрегать многие иные науки, интересующиеся общим)».23десь мы имеем дело как раз с теми случаями, когда избранная автором редкая форма (в сочетании со смыслом) оказывается настолько заметной и важной, что при всей своей единичности в его творчестве влияет на практику целого ряда поэтов в будущем. Особенно это касается баллады «У камина», которая будет подробно рассмотрена в заключительном разделе первой главы.
Метрика «Чужого неба» обнаруживает принципиальные отличия от метрики предыдущих сборников, тем самым косвенно подтверждая, что книга действительно открывала новые горизонты, знаменуя собой «акмеистический» период в творчестве Н.С. Гумилева.
В сорока пяти стихотворениях следующей книги под названием «Колчан» использовано пятнадцать размеров, включая модификации разностопников и Нкл. При этом метрический состав сборника в сравнении с «Чужим небом» изменен почти на три четверти (73,3%). Завидную стабильность сохраняет только ямб (около 48% текстов), к тому же представленный здесь самым большим разнообразием форм (ЯЗ, Я4, Я5, Ябц,
' Богомолов. H.A. Читатель книг.// Гумилев Н.С.Соч.: В 3-х т.- М., 1991. Т.1.С.14.
2Минералов Ю.И. Современная русская рифма, ее теория и предыстория. С. 12.