"Сцена на сцене": проблемы поэтики и типологии

• Автор: Чупасов, Вадим Борисович
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Тверь
• Количество страниц: 205 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ИЗУЧЕНИЕ “СЦЕНЫ НА СЦЕНЕ”:
ПОДХОДЫ И ПРОБЛЕМЫ
£ 1. Драма со “сценой на сцене ” как метатекст ”
§ 2. Подходы к изучению “сцены на сцене ”
£ 3. Драма со “сценой на сцене ” как “текст в тексте ”
ГЛАВА II. СТРУКТУРА ДРАМАТУРГИЧЕСКОГО
ТЕКСТА СО “СЦЕНОЙ НА СЦЕНЕ”
£ 1. Драма со “сценой на сцене структурные доминанты
£ 2. “Сцена на сцене ” и типологически родственные явления
^3. Поэтика “сцены на сцене” и проблема “чужого слова” в
драматургии
ГЛАВА III. ТИПОЛОГИЯ “СЦЕНЫ НА СЦЕНЕ”
§ 1. Основные парадигмы “сцены на сцене”
§ 2. Типы “сцены на сцене” во внутренней коммуникативной
системе
§ 3. Типы “сцены на сцене ” во внешней коммуникативной системе .
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
Почему нас смущает, что Дон Кихот становится читателем «Дон Кихота», а Гамлет - зрителем «Гамлета»? Кажется, я отыскач причину: подобные сдвиги внушают нам, что если вымышленные персонажи могут быть читателями или зрителями, то мы, по отношению к ним читатели или зрители, тоже, возможно, вымышлены.
Х.-Л. Борхес. Скрытая магия в «Дон Кихоте»
ВВЕДЕНИЕ
Взаимодействие текста и контекста является на сегодняшний день одной из центральных проблем филологической науки. Самые разные преломления этой проблематики мы обнаруживаем в историко-литературных изысканиях, исследованиях, проведенных в русле рецептивной эстетики, в работах, посвященных циклу, интертексту, паратексту, метатексту etc. Само воспринимающее художественный текст сознание может быть рассмотрено как своего рода контекст, в который помещается тот или иной текст (Ю.М. Лотман). Рассматривая историю как текст, мы говорим об «историческом контексте» произведения.
При этом сама литература, обгоняя научные изыскания, порождает такие тексты, в которых отношения «текст - контекст» моделируются, оказываясь предметом художественной рефлексии. Одной из литературных форм, идеально приспособленных для такого рода рефлексии, оказывается структура «текст в тексте», основанная на взаимодействии «внешнего» («контекст») и «внутреннего» (собственно «текст») текстов.
Наша диссертация посвящена одной из разновидностей «текста в тексте» в драматургии - «сцене на сцене». О «сцене на сцене» принято говорить в том случае, когда в сюжет драматургического текста включается на правах вставного текста сценическое представление. В литературоведческой практике

наряду с термином «сцена на сцене» в отечественной филологии используются такие термины, как «спектакль в спектакле», «театр в театре», «пьеса в пьесе» и «драма в драме». Англоязычные литературоведы (по всей видимости, пионеры в исследовании «сцены на сцене») отдают предпочтение термину «play within the/a play». В работах французских филологов традиционно употребляется термин «théâtre dans le théâtre», a испаноговорящие исследователи пользуются термином «teatro en el teatro». В немецкоязычных публикациях встречаются следующие термины: «Spiel im Spiel» (калька с «play within the play»), «Theater auf dem Theater», «Theater im Theater», «Schauspiel im Schauspiel» и «Stück im Stück».
Даже простое перечисление существующих терминов позволяет отметить примечательную особенность - большинство наименований отсылают нас к театру. Далее мы попытаемся обосновать тезис о необходимости самого пристального внимания к связи драмы с театром при изучении пьес со «сценой на сцене», пока же отметим тот факт, что существующие обозначения не только называют феномен, но и фиксируют тот или иной взгляд на него.
В нашей работе используется термин «сцена на сцене», поскольку он отвечает основным требованиям, которые, как нам представляется, можно и должно к такому термину предъявить. Данный термин преобладает в отечественной филологической традиции, а кроме того, использование термина «сцена на сцене» позволяет терминологически разграничить данный феномен и такие типологически родственные явления, как «шра в драме» и «театр (формы театратизованного поведения) в театре»1.
1 Под «театром в театре» мы понимаем формы поведения dramatis personae, отмеченные театральностью. Об «игре в драме» можно говорить, когда на сцене появляется играющий (в самом широком смысле) человек. Можно построить такую иерархию: «игра в драме» -«театр в театре» - «сцена на сцене», где каждый член триады включает последующие элементы: игровое поведение охватывает и театральное (рассчитанное прежде всего на реакцию «зрителей»), а театральная коммуникация есть, в свою очередь, особый случай театрализованного поведения.

Итак, «ин-люзия» оказывается эффектом, единственно адекватным эстетическому объекту, поэтому от театра требуется обнажение игрового характера сценического действия - метатекстуальность. При этом метатекстуальная функция может либо активизироваться театральными средствами, либо присутствовать уже в самом драматическом тексте. Последнее имеет место в драме со СнС, и метатекстуальность становится главной функцией вставного спектакля [Voigt, 5].
Активное использование понятий «иллюзия» и «ин-люзия» в анализе драмы со СнС кажется, пожалуй, наиболее уязвимым моментом концепции Й. Фогта. К. Элерс указывает на то, «что “иллюзия” в качестве проблемы театра хотя и является темой в этой драматической форме (пьеса со СнС. - В.Ч.), но о реальном иллюзионистском эффекте таких пьес мы не можем ничего сказать: характер потенциального спектакля тексту неизвестен» [Ehlers, 22]33.
Трудно судить о правоте Элерс по отношению вообще к драме, но в том, что касается пьес со СнС, налицо настоятельная необходимость если и не говорить о характере возможного представления, то во всяком случае указать на заложенные в драматическом тексте механизмы смыслообразования, которые реализуется лишь в постановке пьесы. Кроме того, нам представляются вполне справедливыми указания Фогта на «конкретную предметность» драмы, свойство, которое также может быть реализовано только в театре.
СнС функционирует, согласно Фогту, сразу в двух сферах: в пространстве драмы и в пространстве спектакля. Уже одним фактом своего присутствия в драме СнС «взрывает закрытое иллюзионистское пространство драмы»: вставная драма представляет другое время и другое пространство по отношению к хронотопу внешней драмы [Voigt, 5], вследствие чего актуальное
33 Особенно значимым это утверждение является, согласно К. Элерс, для современной художественной культуры, где произошел распад былого единства литературной драмы и театра [Ehlers, 22].