Философская проза Австрии в русской перспективе : эпоха модернизма

• Автор: Жеребин, Алексей Иосифович
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 530 с.

Глава I. Диалектика модернизма
и концепция монистического мировоззрения
Глава II. Эрнст Мах и проблема разрушения личности
Глава III. «Молодая Австрия» и русская литература
III. 1. Герман Бар: Петербургская фантазия
на тему австрийского модернизма 13
III. 2. Гуго фон Гофмансталь: Философия эстетизма
и поэзия садов
III. 3. Отто Вейнингер: Антропологическая утопия
Fin de siècle в оценке русских символистов
Глава IV. Варианты мистического дискурса
IV. 1. Людвиг Витгенштейн
IV. 2. Мартин Бубер
IV. 3. Рудольф Каснер 3
DiaBaV. Психоанализ и русское мировоззрение
в историко-литературном контексте конца XIX - начала XX веков
Заключение
Список использованной литературы

Задачей настоящей работы является типологическое изучение философского и художественного языка австрийской культуры конца XIX и первой половины XX века на фоне русской культуры того же времени и в прямом сопоставлении с нею. Ближайшим предметом исследования служит философская проза австрийского модернизма, ее культурноисторический контекст, идейная структура, тематика, жанровая природа и стилевые черты, а материалом анализа - центральные философские и литературно-художественные тексты эпохи: произведения Эрнста Маха, Германа Бара, Гуго фон Гофмансталя, Артура Шницлера, Отто Вейнингера, Людвига Витгенштейна, Мартина Бубера, Рудольфа Каснера, Зигмунда Фрейда.
Модус их интерпретации избран автором с опорой на типологию культур, намеченную в «Переписке из двух углов» (1921) Вячеславом Ивановым. «Мало ли сколько планометрических чертежей и узоров возможно начертать на горизонтальной плоскости? Существенно, что она горизонтальна», - пишет Иванов и затем продолжает: «Весь смысл моих к вам речей есть утверждение вертикальной линии, могущей быть проведенною из любой точки, из любого “угла”, лежащего на поверхности какой бы то ни было молодой или дряхлой культуры»
Именно антиномия двух моделей культуры - горизонтальной и вертикальной, имманентной (исторической) и укорененной в области трансцендентного (метаисторической), определила драму европейского
1 Вяч. Иванов, М. Гершензон. Переписка из двух углов // Иванов В. Родное и вселенское / Сост., вступ. статья, прим. В.М. Толмачева. М., 1994. С. 126-127. См. Асоян Ю., Малафеев А. Открытие идеи культуры. Опыт русской культурологии середины XIX и начала XX веков. М., 2001. С. 171-204.

сознания на рубеже и в первые десятилетия XX века. Конец XIX века был воспринят современниками как край обжитого культурного пространства, где проложенная на плоскости магистраль исторического прогресса оборвалась над пропастью. Спасти культуру означало, по выражению Вяч. Иванова, «оправдать все человечески относительное творчество из его символических соотношений к абсолютному»,1 т. е. переключить культурное сознание из плоскости эвклидовского разума и социальной истории в неэвклидово пространство внеисторического религиозного мифа.
Одним из следствий мифологизации культуры явился пересмотр границ между наукой, философией и поэзией, точнее, изменение доминанты, определявшей попытку их синтеза. В системе горизонтальной культуры позитивизма такой доминантой представлялась наука; будущее философии и поэзии связывалось с подчинением их естественнонаучной методологии. Теперь же, при переключении культурного сознания на метафизическую вертикаль, ключевую роль начинает играть поэзия. Поэзия - вот цель и смысл философии, ибо поэзия раскрывает «внутреннюю общность конечного и бесконечного»,

утверждал Новалис, и на рубеже веков это убеждение возрождается снова.
Современная практика деконструкции, обнаруживающая несостоятельность жанрового разграничения философских и литературных текстов,3 лишь обостряет сложившееся уже в эпоху раннего модернизма отношение к логическому языку гуманитарной науки как к отчужденному и требующему преодоления историческому инобытию языка образов. После Ницше, разоблачившего скрытую метафоричность отвлеченных понятий, граница между мышлением в отвлеченных понятиях и мышлением в чувственно-конкретных образах, так же, как и между
1 Иванов В. Лев Толстой и культура // Там же. С. 280.
2 Novalis. Dichtungen und Prosa. Leipzig, 1975. S. 479.
3 Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003. С. 194-222.

писателей, он затем пишет: «Несмотря на все эти примеры, они все же не до конца отражают отношение австрийцев к проблеме монизма. Обращаясь к текстам австрийских авторов, вошедшим в золотой фонд всемирной литературы, таким как «Письмо лорда Чэндоса» Гофмансталя, «Лейтенант Густль» Шницлера, «Дуинские элегии» или «Сонеты к Орфею» Рильке, «Замок», «Процесс» и все рассказы Кафки, «Человек без свойств» Музиля (единственное исключение - Герман Брох), мы убеждаемся, что все они констатируют иллюзорность чувства защищенности, которое дается монистическим сознанием; в мире, который они изображают, человек беззащитен и покинут на самого себя; именно в силу этого они и формулируют условия человеческого существования в эпоху модернизма»
Не доказанное анализом соответствующих текстов, это положение представляется по меньшей мере спорным. За исключением Шницлера, все названные Вунбергом писатели явственно тяготеют к метафизическим решениям, в том числе и Франц Кафка, у которого путь героя к постижению истинной природы «суда» или его борьба за право быть признанным «замком» означают не трусливое отречение от личной воли и ответственности, а мучительный прорыв к религиозному смыслу человеческой свободы.
Согласно Вунбергу, модернизм в его наиболее значительных художественных достижениях определяется сознанием разрыва между монистическим идеалом и реальностью истории; при всей увлеченности художников-модернистов монистической теорией, она, якобы подвергается в их творчестве проверке действительностью и не выдерживает этой проверки, обнаруживая свою иллюзорность. Но Вунберг не принимает во внимание, насколько радикально меняется на рубеже веков само представление о действительности, которую он объявляет
1 Wunberg G. Österreichische Literatur und allgemeiner zeitgenössischer Monismus um die Jahrhundertwende // Wien um 1900. Aufbruch in die Moderne / Hrsg. v. P. Brenner, E. Brix, W. Mantl. Wien, 1986. S. 108.