Шекспир и Макиавелли: тема "Макиавеллизма" в шекспировской драме

• Автор: Микеладзе, Наталья Эдуардовна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 324 с. : ил.

ШЕКСПИР И МАКИАВЕЛЛИ:
ТЕМА «МАКИАВЕЛЛИЗМА» В ШЕКСПИРОВСКОЙ ДРАМЕ
Постановка проблемы и несколько замечаний к истории вопроса
ГЛАВА I
Сочинения Н.Макиавелли в Англии в царствование Елизаветы I Тюдор
ГЛАВА
Первые «макиавеллисты» публичного елизаветинского театра (Т. Кид «Испанская трагедия», К. Марло «Мальтийский еврей» и «Парижская резня»)
ГЛАВА
Уильям Шекспир и «школа» Макиавелли ГЛАВА
«Король Джон»: оппозиции и императивы («Странная» хроника)
ГЛАВА
Государи с «холодной кровью» и «каменными сердцами» (вторая тетралогия)
ГЛАВА
Какую книгу читает Гамлет?
(к вопросу об интерпретации трагедии)
ГЛАВА
«В нас герцог ныне» (о значении проблематики трактата «Государь» в комедии «Мера за меру»)
ГЛАВА
«Доблесть? Смоковница!»
(о «честных дураках» и «мудрых» мерзавцах)
ГЛАВА
«И нет человека, который умел бы к этому приспособиться...»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Театр-коммуникатор, или кое-что о способности «смотреть ушами»
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ПРИЛОЖЕНИЕ

С. 229 С
С. 291 С. 311 С

Под именем любым зло будет злом,
Как и добро останется добром.
Уильям Шекспир («Конец-делу венец», II, 3, пер. М.Донского)
Постановка проблемы и несколько замечаний к истории вопроса.
Формы «присутствия» и особенности восприятия идей
Н.Макиавелли в Англии в эпоху Елизаветы I Тюдор и Якова I Стюарта исследуются в диссертации на материале творчества великого художника эпохи - Уильяма Шекспира. Почему и с какими идеями Макиавелли спорил драматург У.Шекспир и английский театр его времени? Каким содержанием наполнен образ «Макиавелли» в английской литературе и театре рубежа XVI - XVII вв. и как это связано с борьбой идей на пороге Нового времени? Прояснить эти вопросы необходимо, потому что политическая доктрина Макиавелли и шире - его философия практического действия - в современном мире продолжают играть отнюдь не последнюю и крайне неоднозначную по своим последствиям роль.
В XIX веке под пером ученых-позитивистов (Т.Б.Маколей, Э.Майер) утверждается теория «искажений», предполагающая, что Макиавелли был «не прочитан», «не вполне понят» или «искажен» порицавшими его современниками. Вместе с тем, множество фактов свидетельствуют об обратном и заставляют внимательно изучить то содержание, которое увидели в сочинениях Н. Макиавелли многие мыслители и художники XVI в. и которое они с завидным единодушием не захотели принять. Католическая церковь практически немедленно после публикации трактата «Государь» осудила доктрину Макиавелли, вскоре его сочинения были внесены в индекс запрещенных книг. Несколько полемических трактатов «Анти-Макиавелли» были написаны в европейских странах уже в XVI веке. Понятия «макиавеллизм» и «макиавеллист», несущие сугубо негативную семантику, появились уже к середине XVI века. И в Англии века Шекспира полемика, вероятно, шла не с мифологическим «Макиавелли», а с вполне конкретными идеями, прописанными в его сочинениях. Какими именно? И почему? Вот главные вопросы, ответ на которые мы будем искать в этой работе.
Какие бы тенденции ни преобладали в национальном развитии тех или иных стран Европы XVI века, общее состояние и общая тенденция знакомого европейцам мира осознается многими мыслителями и художниками эпохи как глобальная перемена, утрата старого порядка и «инновация» с неясными до поры последствиями.

Что нового на свете? каков ход вещей? какие новости? какие перемены? как идет наш мир? - общие и конкретные вопросы, задаваемые в начале века Макиавелли (преимущественно в переписке), а в конце его заполняющие пьесы Шекспира - представляют собой уже не риторическое «общее место», а такое «общее место», которое являет собой идею «в воздухе». Она имеет отношение не к речевому декоруму, а к реальной жизни человека. «За последние годы... на наших глазах происходят перемены (variazione grande delle cose) столь внезапные...», - вынужден констатировать Макиавелли. «Время вывихнуло сустав», «распалась связь времен» - спустя почти столетие скажет шекспировский Гамлет. Эти признания рождаются из общих оснований, но ведут ли они к одинаковым следствиям и выводам о сути происходящего? Едва ли.
Проблема доступности иноязычных текстов в другой национальной культуре - всегда серьезная проблема, создающая затруднения на пути исследований в области взаимодействия культур. Особенно остро эта проблема встает в XVI веке, когда существенно возрастает количество сочинений на национальных языках и латынь постепенно теряет позиции в качестве языка-посредника, языка межнационального общения. В случае с сочинениями Н.Макиавелли, однако, эта проблема теряет свою актуальность. В первой главе работы мы постараемся показать реальный масштаб доступности сочинений итальянского писателя в тюдоровской Англии и поистине впечатляющее количество откликов на его «доктрину».
В нашей работе мы будем исходить из того, что всё в европейском мире (и его культуре) было еще связано со всем, хотя пути этих связей в XVI веке зачастую были необычайно извилисты, как далекие от столбовых дороги европейских государств в эпоху, в которой отсутствовали телевидение и интернет. Их с успехом заменяли в то время Книга, Театр, летучий Листок, рукописный Список и, естественно, ее величество Молва, вносившая в общую информационную картину мира извечную долю непредсказуемости и случайности.
Современникам Шекспира были хорошо понятны все ' смыслы, заключенные в словах Гамлета, сколь бы «безумными» и «темными» ни представлялись нам подчас его речи. Человек XVI века всецело принадлежал к эпохе «имеющих уши», он внимательно вслушивался и вчитывался в Слово и хорошо ориентировался в своем культурном контексте, частью и сопричастником которого себя ощущал. Это был, точнее, именно социокультурный контекст, а не одно без другого. В социокультурном универсуме тюдоровской Англии еще царила, вероятно, одна Книга (Библия), но уживались и сосуществовали (далеко не всегда мирно) труды новых философов, богословов и политиков, ученых и мореплавателей и сочинения мифологические, легендарные, античное и эллинистическое знание. Уживались, не разрушая пока еще (да и может ли книга разрушить?) основ привычной картины мира, уходящего средневекового мира.1 И хотя в монолите сознания человека
1 В коммуникативном плане культуру этого мира следовало бы уподобить не современной «глобальной деревне», функционирующей в отсутствие своего «Замка», а величественному вселенскому собору, чьи горизонтали скрепляет (насколько прочно в

Гиза» (который был убит в 1588 г.) позволяет датировать первую постановку «Мальтийского еврея» (The Jew of Malta) более поздним временем.
Характерно, что первым «макиавеллистом» английского театра становится испанец с итальянским именем - дон Лоренцо, сын герцога Кастилии. Это обстоятельство, объясняемое прежде всего состоянием взаимоотношений Англии и Испании и сформировавшимся «образом врага», любопытно еще и тем, что Чезаре Борджа - образцовый государь Макиавелли - по происхождению испанец, и англичане это, скорее всего, знали, как благодаря молве, так и из книжных источников («История итальянских войн» Гвиччардини, скажем, была опубликована еще в 1579 г. в английском переводе Дж.Фентона).
Дон Лоренцо открывает бесконечную череду елизаветинских сценических злодеев, вдохновленных наставлениями Макиавелли. Впоследствии национальный спектр «макиавелей» необычайно расширится: в нем найдется место евреям и французам, англичанам и шотландцам, туркам и даже датчанам, но все же преимущество «коварных итальянцев» («Цимбелин») перед всеми прочими, в том числе и перед испанцами, останется неоспоримым. Постепенно (и очень скоро) неизбежное расширение претерпит и социальный статус «макиавеля» (от государей и знатных баронов до деятельных людей незнатного происхождения, что впрочем, заложено в рассуждениях самого Макиавелли) и даже его пол (женские персонажи-«макиавеллисты» редко, но встречаются уже у драматургов эпохи Елизаветы и Якова I).
Большинство исследователей елизаветинской драмы признают очевидным довольно стремительное убывание влияния трагедии Сенеки на английских драматургов по мере модернизации, «итальянизации» сюжетов, ситуаций, мотивов пьес, характеров и мотивировок как протагонистов, так и злодеев (которые зачастую соединялись в одном персонаже).93 В итоге, на этапе расцвета общедоступного английского театра (с 80-х гг. XVI в. до середины второго десятилетия XVII в.) преимущественное влияние на английскую драму оказывала недавняя и современная итальянская история (и рассмотренная через ее призму история английская, что немаловажно), итальянская и французская новелла и то явление, которое можно назвать «комплексом Макиавелли».
«Наиболее существенным было именно влияние Макиавелли», считает Ф.Боуэрс94 и с ним нельзя не согласиться, особенно учитывая изобретение елизаветинцами нового драматического амплуа для характеристики как персонажа, так и постоянного исполнителя -«макиавель», «макиавеллист».
Степень устойчивости этого амплуа ярко демонстрирует младший современник Шекспира Т.Мидлтон в комедии «Безумный мир, господа!» (изд. 1608). В пьесе Мидлтона есть любопытная сцена, представляющая параллель к эпизоду приезда актеров в шекспировском «Гамлете»:
человек постоянного вкуса, по вкус его, значит, не изменился за последние двадцать пять-тридцать лет». Обе упомянутые здесь пьесы отнесены Джонсоном, таким образом, к 1584 -1589 гг.
93 См. подробнее работу Boyer C.V. The Villain as Hero in Elizabethan Tragedy. N.Y., 1914.
94 Bowers F. Elizabethan Revenge Tragedy. Princeton, 1971, p. 270.