Поэтика Петера Альтенберга

• Автор: Хвостов, Борис Анатольевич
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 268 с.

Глава 1. Книга «Ргос^бтбв»: литературная провокация Альтенберга в контексте теории и практики авангарда
§ 1. Рецепция «РгоёгбтбБ» в критике и литературоведении § 2. Эстетика и прагматика «Ргобготбв»
§ 3. Роль диететики в художественной организации «Ргоёгбтбз»
Глава 2. Проблема жанра и теория «экстракта» в фокусе «Ргбб готов»
§ 1. Проблемы жанровой классификации
альтенберговских текстов и случай «Ргобгбтбв»
§ 2. «Теория экстракта» и художественная специфика «Ргобгбтбв»
Заключение
Приложение
Список использованной литературы

Имя австрийского писателя Петера Альтенберга (псевдоним Рихарда Энглендера, 1859 - 1919) мало что говорит современным российским читателям. Между тем, в начале XX века оно если не «гремело», то, во всяком случае, было на слуху. Есть указания на то, что в молодежной среде Альтенберг слыл, по нынешним понятиям, «культовым» автором, олицетворением новейших литературных тенденций. Он упоминался в одном ряду с Верхарном, Гамсуном, Пшибышевским, едва ли уступая в популярности своим более именитым на сегодняшний день
соотечественникам Гофмансталю и Шницлеру. Если восприятие их творчества в России уже становилось предметом научного интереса (в работах Н. С. Павловой, Е. Хереш), то вопрос о «русском Апьтенберге» еще ждет своих исследователей. Поэтому в Приложении к настоящей работе приводятся некоторые результаты разысканий в этой области.
В немецкоязычном культурном пространстве известность Альтенберга пошла на убыль где-то с середины 20-х годов. На долгое время был предан забвению факт, что в литературном процессе рубежа веков Альтенберг играл
I* далеко не последнюю роль. Подтверждением тому служат высокие оценки,
данные его творчеству Томасом и Генрихом Манном, Герхартом Гауптманом, Карлом Краусом, Германом Баром, Куртом Пинтусом, Георгом Кайзером и многими другими. В дневниковых записях конца 20-х годов Роберт Музиль даже называет Альтенберга лучшим писателем рубежа XIX -XX веков1. В «Человеке без свойств» он упоминается наряду с Бодлером, Достоевским и Гюисмансом в составе четверки авторов, «по которым тогда был настроен тон молодежи»2. Один из представителей молодой, «экспрессионисткой» генерации, Альберт Эренштейн, назвал Альтенберга вместе с Раймундом и Нестроем в числе трех автохтонных гениев Австрии3.
1 Musil R. Tagebücher. Bd. 1 / Hrsg. von A. Frisé. Reinbek bei Hamburg, 1978. S. 678.
1 Musil R. Der Mann ohne Eigenschaften. Roman. Aus dem Nachlaß / Hrsg. von A. Frisé. Reinbek bei Hamburg, 1978. S. 1543.
3 Cm.: Ehrenstein A. Peter Altenberg // Barker A., Leasing L. A. Peter Altenberg. Rezept die Welt zu sehen Wien, 1995. S. 303.

В своем докладе «Современная лирика» (1898) Рильке уделил ему больше внимания, чем Гофмансталю, охарактеризовав как «первого провозвестника современной Вены»4. Отнеся альтенберговские тексты к жанру «стихотворений в прозе», Рильке выделил их из массы литературной продукции подобного рода, отметив их «несказанную примитивную красоту», естественность в соединении формы и содержания5. Первый сборник Кафки «Созерцание» сразу несколько рецензентов сравнили с текстами старшего современника из Вены. Это говорит о том, что альтенберговское творчество воспринималось в начале века как своего рода эталон в области малых литературных форм. Стоит упомянуть, что в 1914 году Альтенберг вместе со Шницлером номинировался на Нобелевскую премию, которая так и не была никому присуждена из-за начавшейся мировой войны.
Согласно версии одного видного специалиста по творчеству Роберта Музиля, Ульрих из «Человека без свойств» унаследовал от Альтенберга свою «эссеистическую позицию» и «теорию индивидуума»6. Предполагается, что с венского автора создавались портреты персонажа незаконченной драмы Артура Шницлера «Слово» Анастазиуса Тройенхофа, Кристиана Зюссенгута из романа «История юной Ренаты Фукс» Якоба Вассермана, Детлефа Шпинеля из новеллы Томаса Манна «Тристан».
Пожалуй, ни один из венских литераторов не удостаивался стольких разноплановых сопоставлений: его называли и «венским шутом», и «Диогеном», и «Сократом венских будней», и «последним миннезингером», и «летучим голландцем современной души». Об Альтенберге с полным основанием говорят как о венской достопримечательности. Писатель постоянно был на виду и даже в качестве домашнего адреса указывал Café
4 Cm.: Peter Altenberg: Extrakte des Lebens // Hrsg. von H. Lunzer, V. Lunzer-Talos. Wien, 2003. S. 11.
5 TaM we. C. 12.
6 Strutz J. Der Mann ohne Konzessionen. Essayismus als poetisches Prinzip bei Musil und Altenberg // Robert Musil. Essayismus und Ironie / Hrsg. von G. Brokoph-Mauch. Tübingen, 1992. S. 137 - 151.
характер книги и постичь невнятицу ее содержания. Своим высказыванием автор изобличает в себе носителя свойственного всем представителям авангарда «футурологического сознания», подразумевающего «отношение к собственному творчеству как к эксперименту, которому предстоит дать плоды в будущем»81.
Недостатки формально-содержательного плана искупаются в глазах автора практической значимостью собственного творения. При этом кажущаяся ничтожность содержательной стороны его книги не является помехой. Эта мысль озвучивается во втором тексте: «Никто из имеющих сказать во весь голос не в праве молча отступить в сторону. Даже если он всего лишь провозгласит, какие самые лучшие чернила или какое перо -самое превосходное. Только молчащий бесполезен. Он не в состоянии помочь кому-нибудь немного сократить дорогу, по которой ему самому пришлось влачиться всю жизнь, от ошибки к меньшей ошибке (zum Richtigeren»). И ведь каждый, каждый вскрывает ошибки, все время своего пути. Но предпочитает забрать их с собой в могилу. Почему?!? Из злорадства».
Помимо декларации полезности, подкрепляющей мысль предыдущего высказывания, важными в тексте кажутся еще два аспекта. В первую очередь примечательны объекты, приводимые в качестве примера того, о чем может возвестить читателям автор. Они преподносятся как самые незначительные, занимающие нижнюю ступеньку в иерархии предметов его речей. И в то же время перо и чернила представляют собой легко узнаваемые атрибуты писательской профессии. Можно предположить, что здесь намечаются важные и необычные свойства книги - ее авторефлексивность, обнаруживаемая как на эксплицитном, так и на имплицитном уровне, критика традиционных представлений о писательстве и связанное с этим смещение акцента с индивидуально-духовной на материально-объективную сторону процесса эстетической коммуникации. В дальнейшем об этом будет
81 Балашова Т. Многоликий авангард // Сюрреализм и авангард. Материалы российско-французского коллоквиума, состоявшегося в Институте мировой литературы. М.: ГИТИС, 1999. С. 22.