Жанровое своеобразие "Занимательных историй" Ж. Таллемана де Рео и особенности французской мемуарной прозы середины XVII века

• Автор: Голубков, Андрей Васильевич
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 269 с.

Содержание

Введение. «Historiettes» Ж. Таллемана де Рео: на перекрестке жанров и судеб

Глава 1. «Historiettes» и мемуарные жанры: сходство форм

1. «Занимательные истории»: anecdote или historiette

1.1. Сборник или фрагменты: силы притяжения и тенденция к дроблению в «Historiettes»

1.2, «Anecdote» и«апа»: логика компиляции

2. Французская мемуарная традиция: демонтаж хроники и становление эсееизма.

2.1. Мемуар и мемуары: авторская игра

2.2. «Домашние хроники»: «анналы» или «полумемуары»?

2.3. «Обычная индивидуальность» и противоречия эпохи

2.4. «Подвижная жизнь истины»: мемуары и эссе
2.5. «Разум» и «остроумие»; «барочноеть» мемуаров
3. Голос и взгляд мемуариста: основные типы мемуаров и место «Занимательных историй».
3.1. Прагматическая заданность мемуарного письма
3.2, Житие и пгасареека: две матрицы рассказа о себе
4. Историческая хроника или сумма, демонтаж <шнналйшческой>> последовательности и «новеллистической» рамы
Глава 2. «Historiettes» и комические жанры: семантическая близость,
1. Современный мир: негсроическая повседневность
2. Старик и слуга-плут: комические амплуа и реальные персонажи
3. Концепция человека: тело и его смерть
4. Театр: логика жизни и логика языка
Заключение
Примечании
Список литературы
Список сокращений

Введение
«Historiettes» Ж. Таллемана де Рео:
на перекрес тке жанров и судеб
Литературный образ французского XVII столетия сформирован по большей части классицистическими жанрами - трагедией, комедией, небольшими стихотворениями. В гораздо меньшей степени в его воссоздании учитываются жанры «неканонические» - мемуары, сборники разного рода, романы. При таком подходе представление о литературном процессе оказывается искаженным: может показаться, что в эту эпоху безраздельно господствуют традиционные «твердые» жанровые формы, а остальные вынесены на периферию и никоим образом не влияют на литературный пейзаж. Кроме того, те авторы, которых мы считаем «великими», и их «вершинные» произведения отнюдь не всегда считались таковыми в свое время. Мы привыкли к тому, что «большое видится на расстоянии», однако реконструируемый нами образ литературного XVII века, созданный из таких великих шедевров, оказывается абстракцией, схемой. Скажем, кроме трагедий Корнеля и Расина, за весь XVII век во Франции было создано более 300 других трагедий,1 Нам приходится учитывать, что трагедия «Мариамна» Тристана Л’Эрмита ставилась современниками на один уровень с «Сидом», хотя исследовательский интерес к трагедии Корнеля несравнимо выше, нежели к произведению Тристана.. Литературная жизнь любой эпохи - и XVII столетие во Франции не исключение - не так однозначна и упрощенна, как наши представления о ней, базирующиеся лишь на анализе самых великих шедевров.
В истории французской литературы XVII века имя Жедеона Таллемана де Рео стоит отнюдь не в первом ряду. Его перу принадлежат «Historiettes» - сборник анекдотов, биографий, побасенок, воспоминаний о самых известных личностях и мало приметных горожанах, живших во Франции в конце XVI - начале XVII вв. Слово «historiettes» обозначает «рассказики», «короткие истории», смысл названия произведения может быть передан на русском языке как «занимательные истории», «историйки». Сам автор вряд ли считал себя литератором: его произведете не могло считаться «художественным» в «классицистическую» эпоху. «Historiettes» рисуют жизнь французского общества как бы «с изнанки», с непривычной нам точки зрения, являясь существенным дополнением как к широко известным мемуарам XVII века (такам, как «Мемуары» кардинала де Реца или Ларошфуко), так и к произведениям

«канонических» жанров. Мемуары Таллемата представляют нам то же общество, но с иной точки зрения: Великий век, блестящая эпоха, бурные политические потрясения, сильные характеры, и вместе с тем жестокость, грубые страсти.
«Historiettes» Таллемана позволяют увидеть эпоху французскою «Великого Века» во всем ее многообразии, в диалектике высоких порывов и низменных побуждений, устремленности к духовному и вместе с тем к грубому удовлетворению капризов плоти. Таллеман фиксирует противоречивую эпоху, и без его «нескромной болтовни» о нравах царствования последнего Валуа (Генриха III), Генриха IV, Людовика XIII и малолетства Людовика XIV образ эпохи и представление об особенностях литературного процесса останутся существенно искаженными. Для историка «Historiettes» Таллемана являются богатейшим источником фактического материала (достаточно сказать, что во Франции мало работ по XVII веку обходится без цитат из них). Для историка литературы «Historiettes» оказываются интереснейшим памятником так называемой литературы «второго ряда», интерес к которой в последнее время предельно актуализировался. Связано это, очевидно, с расширением понятия о тексте, о том, что такое художественное, произошедшем в литературоведении второй половины XX века (т.н. проблема «широкой текстуальности»). Многие явления, ранее исключаемые из сферы литературного анализа, рассматриваются теперь в рамках новой категориальной парадигмы. В результате «полудокументальная» (промежуточная) проза (дневники, письма, мемуары, записки, донесения) становится важнейшим предметом изучения, в ней меньше художественных правил и потому больше свободы в формах изображения действительности: «Промежуточным жанрам, ускользавшим от канонов и правил, издавна присуща экспериментальная смелость и пестрота, непринужденное и интимное отношение к читателю. Острая их диалектика - в сочетании этой свободы выражения с несвободой вымысла, ограниченного действительно бывшим».
Одна из важнейших проблем, которая в связи с этим возникает, - вопрос о жанре, о его специфике, о возможности применения этого понятия к, казалось бы, совершенно «нежанровым» памятникам, не следующим какому-либо канону, образцу. Жанрам, исключенным из рассмотрения в «Поэтических искусствах». Дело в том, что «со времен поэтик Марко Джироламо Виды (1527) и Юлия Цезаря Скалигера (1561)» осмысление античных традиций «пошло по пути классицизма, сильно преувеличившего... моменты непререкаемой стройности в размежевании жанров и

дочерях. Далее описываются завсегдатаи «отеля Рамбуйе» - м-ль де Полэ, Вуагюр, Арно де Гобервилъ, маркиза Сабле. Эта серия заканчивается описанием «шутов» Отеля. Первым описывайся шут, лак сказать, «внешний» — поэт Пежерыек, а затем описываются и «домашние шуты». Именно различиями между этими двумя типами шутов Таллеман связывает историйки о Нежермене и Мэтре Клоде, слуге в Отеле Рамбуйе: «Нежермен был шутом отеля Рамбуйе приходящим, но имелись в довольно большом количестве, и домашние; среди людей столь разумных, как г-н и г-жа де Рамбуйе, найдется мало таких, у которых имелось бы в услужении столько дураков. Я поведаю о некоторых, о коих рассказывают достаточно забавные анекдоты»41. Среди «внутренних» шутов отеля Рамбуйе описываются .мэ гр Клод - сын кормилицы маркизы и серебряных дел мастер в доме, берейтор г-на де Рамбуйе Силези, секретарь Альдимари. Здесь завершается описание самых приближенных к отелю Рамбуйе и семье маркизы людей. Тем не менее цикл Рамбуйе на этом, на наш взгляд, не заканчивается. Таллеман переходит к историйкам об академиках и поэтах, которые также посещали салон Рамбуйе: Вожла, Годо, Гомбо, Шаплене и Конраре. Каждому из них Таллеман посвящает по historiette (самую большую - Шагшену).
Цикл Рамбуйе по-настоящему завершается с historiette «Королева Польши и ее сестры» и историйками-сателлитами - о герцогине де Круи и маршале Баееомиъере. Начиная историю о королеве Польши, Таллеман признается в своем замысле: «Имея намерение поведать елико возможно больше о том, что касается до Отеля Рамбуйе, я подумал, что было бы уместно вставить сюда рассказ о польской королеве и ее сестрах (ибо она очень любила госпожу де Монтозье), завершив его рассказом о г-же принцессе, г-же де Лонгвшгь, а также о прециозницах. Позднее мы обратимся и к другим людям: такая последовательность мне кажется более развлекательной»42. Анонсированные здесь истории Ташгеман не написал, это позволяет говорить о незаконченности цикла, тем не менее имеющиеся 29 historiettes позволяют судить о том, что основная часть его замысла выполнена. Таллеман достиг своей цели - показать множество связей, множество «ниточек», связывающих всех персонажей.
Объединяющим образом в этом цикле, несомненно, является маркиза де Рамбуйе. Во всех рассказах цикла автор уточняет, в каких именно отношениях его персонаж состоит с маркизой, а иногда и говорит, что истории поведаны ею самой. Часто эти уточнения не в пользу героев историй, как в случае с Шапленом: «Г-жа де Рамбуйе видит его не часто, так же как и г-на Конрара, если только нет в Париже г-на