Взаимодействие языков искусств в творчестве Джона Фаулза

• Автор: Лобкова, Надежда Владиславовна
• Шифр специальности: 10.01.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 174 с. : ил

Глава I. Творчество Джона Фаулза в свете влияния кинематографа на художественное мышление XX века
§ 1. Формирование кинематографического мышления в культуре Англии XIX - начала XX века
§2. Джон Фаулз и кинематограф: конфликт или диалог?
Глава II. “Бытие-сейчас” и “Ничто” как проблема поэтического мира писателя и ее художественное воплощение в романе “Волхв”
§1. Проблема поэтического языка
§2. Восточные мотивы и принципы восточной живописи в романе “Волхв”
Глава III. Метатеатр как модель синтеза искусств
§1. Весь мир театр
§2. Театр как полисемиотическая система
§3. Метатеатральный хронотоп
§4. Кукла в системе метатеатра
§5. Маска как элемент метатеатра
§6. Энигматика и эмблематика в романе
§7. “Театр жестокости” Антонена Арто и “эпический театр” Бертольда Брехта как прототипы “метатеатра” Мориса Кончиса
§8. Слово и магия
§9. Проблема слова
§10. Звучание и музыка
Заключение
Библиография
Приложение

Творчество Джона Фаулза (John Fowles, род. 1926) неоднократно становилось объектом изучения как на Западе, так и в отечественном литературоведении. Произведения писателя прочно вошли в мировую литературу как пример вполне оформившейся и четко выраженной постмодернистской поэтики. Статус “классика” постмодернизма закрепился за писателям благодаря работам Т. д’Ана, JI. Хатчеон, М. Брэдбери, Д. Лоджа, Э. МакДэниэл, Х.У. Фокнера, В. Палмера, Р. Вердена, выделивших в его романах такие характерные принципы, как коммуникативный подход к тексту, перераспределение роли автора и читателя, усиление в тексте игрового начала, интеллектуализм, ирония, повышенное внимание к форме, жанровая саморефлексия, многоуровневость содержания и усложнение структуры подтекста, интертекстуальность1. Некоторые из исследователей подчеркивают связь Фаулза с романтической традицией через жанровую модификацию романа - так называемого “romance” (П. Конради, С. Лавдей), а также в связи с центральным образом художника (X. Бухгольц), позволяющим делать выводы о продолжении писателем традиции Kunstlerroman’a2. Однако и в этих работах подчеркивается осознанность диалога с указанными жанрами, указывающую на принадлежность Фаулза к традиции метапрозы.
1 Cm.: Th. D’Haen. Text to Reader: A Communicative Approach to Fowles, Cortazar and Boon. Amsterdam. 1983; L. Hutcheon. Narcissistic Narrative: The Paradoxal Status of Self-Conscious Fiction. PhD diss., Univ. Of Toronto. 1975; D. Lodge. The Modes of Modern Writing: Metaphor Metonymy, and the Typology of Modem Literature. London. 1977; H.W. Fawkner. The Timescapes of John Fowles. Assos. Univ. Press Inc. London & Toronto. 1984; W. Palmer. The Fiction of John Fowles. Tradition, Art and Selfhood. Columbia Univ. Of Missouri Press. 1974; Critical Essays on John Fowles. Boston; Hall. Cop. 1986; M. Bradbury. John Fowles’s The Magus//Sense and Sensibility in Twentieth-Century Writing. Southern 111. Univ. Press. 1976; R. Scholes. The Fabulators. NY. 1967; R. Burden. The Novel Interrogates Itself: Parody as Self-Consciousness//The Contemporary English Novel. Ed. M. Bradbury, D. Palmer. Stradford - upon-Avon Studies. 1979.
2 P. Conradi. John Fowles. London & NY. 1982; S. Loveday. The Romances of John Fowles. McMillan. 1985; H. Buchholz. Die schöpferische Elite und ihre gesellschaftliche Verantwortung. Verlag Peter Lang GmbH. Frankfurt am Main. 1986.

Романы Джона Фаулза хорошо известны в России, многие из них -“Коллекционер”, “Волхв”, “Женщина французского лейтенанта”, повесть “Башня из черного дерева” - неоднократно переиздавались. Русского читателя в книгах Фаулза привлекают темы свободы и ответственности, попытки сохранения собственного лица в обезличенном мире. И пусть фаулзовские герои подчас заняты “игрой в бисер”, они близки нам тем, что не принимают борьбу за материальное благополучие или социальный статус как цель жизни1.
Творчество Фаулза широко исследовано в отечественном литературоведении. Диссертационные работы В.Л. Фрейбергса, И.В. Кабановой, A.A. Пирузян, И.В. Горобченко, В.Г. Тимофеева, Я.Ю. Муратовой, а также работы Н.Ю. Жлуктенко, С.Д. Павлычко сосредотачивают внимание на анализе основных образов, мифологем, тем и мотивов и способах раскрытия связанных с ними философско-эстетических взглядов писателя, прослеживают связи его творчества с основными тенденциями XX века, в частности, с постмодернизмом, а также с классическим наследием, в особенности, с викторианской литературой и Шекспиром2.
Прослеживая творческий путь писателя, В.Л. Фрейбергс отмечает близость его взглядов к экзистенциализму и важность проблемы выбора, составляющей, по мнению диссертанта, идейно-тематическое ядро
См. статью В. Пелевина. Джон Фаулз и трагедия русского либерализма
A.A. Пирузян. Проза Джока Фаулза. Эстетические принципы и их художественное воплощение. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1992; И.В. Горобченко. Романы Джона Фаулза. Творческая эволюция. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1996; И.В. Кабанова. Тема художника и художественного творчества в английском романе 60-х - 70-х гг. (Дж. Фаулз, Б.С. Джонсон). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1986; В.Л. Фрейбергс. Творческий путь Джона Фаулза. Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Рига, 1986; В.Г. Тимофеев. Философская дидактика Джона Фаулза (О методах и технологии воздействия на читательское сознание). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. СПб., 1998; Я.Ю. Муратова. Мифопоэтика в современном английском романе. (Дж. Барнс, А. Байетт, Д. Фаулз). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 1999; Н.Ю. Жлуктенко. Психологический романы Айрис Мердок и Джона Фаулза//Жлуктенко Н.Ю. Английский психологический роман XX века. Киев, 1988; С.Д. Павлычко. Игра в действительность. Философское содержание “Магического театра” в творчестве Джона Фаулза//Литература и общественное сознание запада. Киев, 1990.

Любопытна система повествовательных рамок “Дэниела Мартина”. Последовательность эпизодов (горизонтальный монтаж) начинает расслаиваться по вертикали на несколько параллельных рядов, организованных разными точками зрения. Создавая историю о себе, Дэниел осознанно выбирает другое имя для своего героя: это некий Саймон Вольф (анаграмма: S. Wolfe' - Fowles), пишущий роман о человеке по имени Дэн. Отстранение между авторским “Я” и “Я” как объектом усугубляется тем, что Дэниел перепоручает начало романа своей подруге Дженни. Двойная закодированность определенных участков текста, отождествляемых с художественной условностью, приводит к тому, что остальное пространство текста воспринимается как “реальное”. Благодаря этому, Фаулз заставляет читателя отождествить себя с Дэниелом (всячески • проводя идею автобиографичности также в своих интервью критикам), тогда как герой Дэниела для нас - вымышленный персонаж, Дэн, по идее, должен становится условным в третьей степени, однако именно этот образ наиболее лиричен и наделен биографическими чертами.
Любопытно, что проследить какому повествователю принадлежит тот или иной тип дискурса представляется невозможным: как только устанавливается логика закрепления какого-либо типа эпизода за какой-либо точкой зрения, как эта система обнаруживает стремление к перестраиванию. Если в начале повествовательные ракурсы и соответствующие им фрагменты текста отделены друг от друга графически, то вскоре они начинают сменятся внутри абзаца: “Я нащупываю в его кармане складной нож, вытаскиваю наружу, вонзаю в
' Возможна еще и такая ассоциация: в тексте присутствует игра словами Wolf как “волк” - “Wolfe... As in lone...”. (“Нет, Вольф, “о” в середине. Как в слове “волк”. Одинокий”). В имя повествователя явно закладывается семантика одинокого волка. S. Wolfe - Steppenwolf, аналогия со “Степным волком” Германа Гессе (гораздо более очевидная в “Волхве”) здесь, видимо, состоит в том, что художник вынужден примирится с несовершенством любого средства выражения, тем не менее способного, подобно плохому радио, вещать божественную музыку.