Природа в татарской поэзии начала XX века и в корейской лирике 1920-х гг. : сопоставительный аспект

• Автор: Го Сун Ми
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Казань
• Количество страниц: 199 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Природа в художественной литературе: теоретические и историко-литературные предпосылки изучения

1.1 .Основные подходы к пейзажу в современном литературоведении

1.2. Описания природы в корейской и татарской литературах

Глава 2. Пейзаж как элемент национальной картины мира в татарской и корейской поэзии

2.1. Типология пейзажа

2.2. «Сквозные» пейзажные образы и мотивы

Глава 3. Образы природы в татарской и корейской романтической поэзии

3.1. Пейзаж как форма выражения эстетического идеала в татарской и корейской романтической поэзии

3.2. Природа в любовной лирике татарских и корейских романтиков

3.3. Особенности татарской и корейской натурфилософской поэзии (на примере творчества Дардеменда и Ким Со Воль)
Глава 4. Гисъянизм в татарской поэзии начала XX века: проекция в корейскую поэзию 1920-х гг. (на примере творчества С. Рамиева и Хонг Са Ёнг, Чо Мён Хи)
Заключение
Список источников и использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Человек всегда стремился познать природу и постичь ее тайны. Попытка осмыслить себя и свое место в мире приводила его к размышлениям о природе. Поэтому во все времена природа являлась частью человеческого мировоззрения, в том числе творческого. В творческом, самосознающем и самопознающем мировоззрении природа существовала как элемент миропонимания. И наоборот, творческое мировоззрение, заключенное в искусстве, в том числе художественной литературе, стало связующем звеном между человеком и природой. Поэтому одним из действенных средств изучения особенностей национальных традиций и культуры может служить природа - как выражение «коллективного миропонимания» народа.
В представленной диссертации в качестве предмета исследования выступает природа, рассматриваемая с точки зрения ее художественного отражения в разных национальных литературах. Мы выделяем и сопоставляем формы проявления пейзажа в татарской лирике начала XX века и в корейской поэзии 1920-х гг.
«Можно ли исследовать поэтические воззрения на природу целого народа, если они выражены не в фольклоре, а в поэзии нового времени, -пишет М.Н. Эпштейн. - Сложность задачи в том, что у каждого поэта - свой, особенный образ природы, между индивидуальными стилями существуют огромные различия, которые, конечно, отсутствовали в древнем обществе, в эпоху сложения мифологии и фольклора. Любое произведение той поры было выражением коллективного сознания. (...) Значит ли это, что поэзия нового времени не представляет никакой целостности? Нет, конечно, такая целостность существует, только она проявляется уже не в рамках отдельных поэтических текстов (ведь каждый из них создан индивидуальным творцом), а на более высоком и труднообозримом уровне всей национальной поэзии как единого произведения — мегатекста. Такой мегатекст не есть условная
конструкция, он реально существует, у него свой читатель - народ, в памяти которого хранится вся совокупность текстов, составляющих национальную поэзию. Отдельный исследователь тоже может в известной степени приблизиться к такому масштабу восприятия, конечно, только в какой-то узкой области, например, пейзажной лирики»1. Поэтому мы считаем возможным определять на уровне мегатекста миропонимание - особенности восприятия и отношения к природе - которое принадлежит сознанию целых народов.
Объясняя принадлежность мировоззрения сознанию народа, Ю.М. Лотман отмечает, что культура вообще, художественная культура, в частности - понятия коллективное, она общая для группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией. «Культура имеет, во-первых, коммуникационную и, во вторых, символическую природу (...) Символы культуры редко возникают в ее синхронном срезе. Как правило, они приходят из глубины веков и, видоизменяя свое значение (но не теряя при этом памяти и о своих предшествующих смыслах), передаются будущим состояниям культуры»". Таким образом, историчность культуры, ее диахронные связи обеспечивают сохранность особенностей коллективного сознания. Национальный характер мировосприятия вбирает в себе представления о глубинных традициях народа, весь духовно-нравственный опыт предшествующих поколений и его эволюцию под влиянием времени.
Как парадоксально это не звучит, в условиях глобализации активизируется интерес к национальному в самых различных науках. В филологии он обернулся новыми исследованиями в облати фольклора, исторических корней народа. Изучение национальной картины мира на материале художественной литературы стало характерным явлением в
1 Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной»: Система пейзажных образов в русской поэзии. М.: Высшая школа, 1990. С.4.
2 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (ХУШ-начало XIX века). Санкт-Петербург: «Искусство - СПб», 1994. С.6-8.

состоит в том, как отмечает М.Т. Степанянц, что он «забыл» о своем предназначении и ищет Истину-клад повсюду, но не в самом себе.
Французский востоковед-исламовед Л. Масиньон в работе «Методы художественного выражения у мусульманских народов» полагает, что определяющим фактором, формирующим отношение к миру на арабомусульманском Востоке, явился «постулат мусульманской метафизики», состоящий в том, что мир иллюзорен и преходящ и что только Бог имеет постоянное бытие. В каждое из мгновений Бог воссоздает мир заново, и поэтому время для мусульманина не имеет протяженности, оно - цепь мгновений, которая в любое время может быть прервана. Отсюда проистекало, по мнению Л.Масиньона, своеобразное отношение арабов к искусству. Для них, в отличие от буддистов, материальный мир не был прекрасен, он рационалистически рассматривался как совокупность многократно повторяющихся актов божественного творения, каждый из которых служил новым доказательством всемогущества Бога. «Природа представлялась совокупностью атомов, из которых, «как из кубиков», Бог
творил мир, а жизнь - предопределенной богом цепью событий», - отмечает
исследователь
Сопоставление буддийского и исламского подходов к объяснению взаимоотношения бог - мир - человек приводит нас к таким заключениям: в буддизме существовал взгляд на природу как на созданную для человека благо. Человек воспринимал себя соучастником творения, сотворцом. В исламе тоже признается, что Бог сотворил природу для человека, тем не менее, она остается неподвластной человеку. Он пребывает в мире временно, ему суждено вернуться в вечность, в Бога. Эти основополагающие тезисы обеспечивают сходство функций и роли природы в корейской и татарской поэзии. По мнению М.И. Никитиной, «в корейской культуре, как, по-видимому, и вообще в культуре стран Дальнего Востока, отношение к
81 Фильштинский И.М. Вводная статья // Арабская средневековая культура и литература: Сб.ст. М., 1978. С. 10.