Романы "Мещане" и "Масоны" в творческой эволюции А.Ф. Писемского

• Автор: Тимофеев, Анатолий Викторович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1984
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 225 c. : ил

Глава первая. В поисках положительного решения

(60-е годы)

Глава вторая. "Мещане" (социально-бытовой роман)

Глава третья. Исторический роман ("Масоны")

Заключение

Список использованной литературы

"А.Ш.Писемский принадлежит к числу авторов, жестоко обойденных литературной наукой".
Такими словами начал свою статью, которой открывалось издание писем писателя, М.К.Клеман. И затем, перечислив сравнительно немногие исследования творчества Писемского, вышедшие до революции, он продолжал:
"Несравненно более богатая критическая литература о нем 50-х - 70-х годов погребена на страницах старых журналов"^.
С тех пор как были написаны эти строки,прошло более сорока лет, однако мало что изменилось за это время. Исследовательская литература о Писемском по-прежнему не богата. Правда, за эти годы были защищены три диссертации, в том числе одна докторская, вышли две монографии, есть глава в "Истории русского романа" и страницы, посвященные творчеству Писемского, в трехтомной "Истории русской литературы", нет-нет да появлялись в журналах и различных сборниках статьи, касающиеся частных вопросов изучения его творчества; однако статьи, составляющие большую часть современной исследовательской литературы о Писемском, представляют собой по преимуществу предисловия и послесловия к изданиям его произведений да выступления по случаю различных памятных дат.
Эти статьи по условиям жанра носят фактографический или реабилитационный характер.
До сих пор удельный вес современной писателю критики в литературе о нем остается преобладающим. И дело, конечно, не только в большом количестве критических статей и рецензий, помещенПисемский А.Ф. Письма. М.-Л., 1936, с.З.

ных в журналах при жизни писателя. Это чисто внешнее обстоятельство само по себе недостаточно для того, чтобы прижизненную литературную критику, каков бы ни был ее объем, включать в обзор научной литературы. Ведь она при всем разнообразии и богатстве содержания может, однако, иметь лишь археологический интерес, отражая борьбу мнений и идей, оставшихся в прошлом. Дело в том, что именно в современной Писемскому критике были определены существеннейшие особенности его таланта и художественной манеры, а также важнейшие черты миросозерцания; тогда же были сделаны первые попытки объяснения всего этого. Здесь мы находим первые, хотя и ограниченные, неполные, но уже достаточно определенные указания и на культурно-историческую и на психологическую интерпретацию художественного миросозерцания писателя. Многие идеи из литературной критики переходили в академическую науку, освобождаясь от общественно-политических пристрастий и полемического увлечения. Это позволяет рассматривать ее как первый этап осмысления творчества Писемского, как предтечу академической науки.
Вот почему "погребенная на страницах старых ?курналов" литературная критика 50-х - 70-х годов прошлого века должна быть включена в обзор научной литературы. Причем не сложные перипетии литературной полемики, за которыми, как правило, стояла откровенная общественно-политическая борьба, вызванная к жизни требованиями того обнаженно-социального времени, должны быть здесь предметом рассмотрения, а те идеи, которые, перейдя в академическую науку, на десятилетия определили характер изучения творчества Писемского, потребовали решений, приведших к постановке новых проблем и к новым решениям старых, заложив тем самым основу подлинной преемственности научной мысли.

заложенных в той или иной определенной реформе. Писемский считал, что в теории многое выпрямляется, упрощается, и в этом он видел уязвимость всякой доктрины, рассчитанной на широкое социальное действие.
Реформы вообще благодетельны - это несомненно. Но все движение, возбужденное эпохой социальных преобразований, теряет всякий смысл, а положительные результаты этих преобразований оказываются сомнительными лишь потому, что как те, для кого предпринимались реформы, так и те, кто был призван осуществлять их на практике, в одинаковой степени оказались нравственно не подготовлены к приятию новых начал, которые несли реформы. И те и другие слишком связаны с прошлым, живут его традициями и привычками. Традиции же эти такого рода, что на них никак нельзя опереться в создании нравственных предпосылок для проведения широких социальных преобразований. Ведь именно благодаря этим традициям, современное русское общество (во всяком случае, большая его часть) не имеет ни глубоких знаний, ни серьезных убеждений, ни твердых нравственных принципов. Этим и объясняется обилие в современном общественном движении всего наносного, случайного, увлечение "модными идейками" вместо того, чтобы серьезно взяться за дело. Вот почему главной должна стать самая, пожалуй, сложная реформа - нравственное преобразование человека, создание нового человека, свободного от гнета преданий и предрассудков прошлого.
Поставленный таким образом вопрос предполагал совершенно определенный ответ, и Писемский дал его в сцене, которой, по существу, завершается роман.
"Евпраксия как ни была огорчена, но сидела и уже учила детей. - Учите, учите их хорошенько, - сказал Варегин, - чтобы лучше были папенек и дяденек.