К проблеме идеологического контекста в романе Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы"

• Автор: Власкин, Александр Петрович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1984
• Место защиты: Ленинград
• Количество страниц: 217 c. : ил

ГЛАВА I. СИМВОЛИКА И ПРОБЛЕМАТИКА В РОМАНЕ
Ф.М.ДОСТОЕВСКОГО "БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ"
§ I. Символика как организующее начало в становлении идеологического контекста
"Братьев Карамазовых"
§ 2. Центральная цроблематика в идеологическом контексте "Братьев Карамазовых"
Глава II. ОСОБЕННОСТИ ПОСТАНОВКИ ПРОБЛЕМЫ НАРОДА
В РОМАНЕ "БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ"
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

Тема настоящей работы - "К проблеме идеологического контекста в романе Ф.М.Достоевского "Братья Карамазовы". Такая формулировка темы исследования требует, очевидно, специального обоснования.
Понятие "контекст" не является новым для науки о литературе. Как известно, "...слово "контекст" обрело в гуманитарных науках второе, переносное значение. ...Оно используется в этом своем новом смысле, как некое связанное целое /.../, во многом определяющее природу и сущность каждой из входящих в него частей. /.../. Это общий цринцип познавательного рассмотрения одного элемента в его отношении к взаимодействующей с ним совокупности других элементов, составляющих определенную систему*.."/39,с.244/.
В теории литературы цроблема контекста не ставилась со всей определенностью, поскольку не решена еще с подобной определенностью проблема художественной системности, художественного целого в литературном произведении. Но контекстные отношения реальны и конкретны, на них указывают и на них ориентируются при объяснении тех или иных явлений в жизни и литературе (это действительно общепознавательный цринцип). В последнее время в нашем литературоведении контексту и контекстным отношениям уделяется все большее внимание. Показательно, что вот уже более десяти лет под таким названием - "Контекст" - выходит ежегодный сборник литературно-теоретических исследований. В предисловии к первому его выпуску сказано: "...понятие контекст имеет некоторое отношение к решению ключевых проблем теории в том их виде, как они представлены марксистско-ленинской наукой о литературе. Дело в том, что /.../ литературоведение на Западе тяготеет к понятию "текст", стремится вычленить его /.../ и представить как единственную ре-

альность, достойную изучения. /.../ Мы убеждены, что понятия народности, гражданственности, классовости входят в самое существо литературы, питают эстетическое начало и сливаются внутри него в неповторимую силу /.../ ...для выражения этой центральной связи и создан - из нее и возник - особый способ мысли, художественный образ /.../. Марксистско-Ленинская эстетика видит в каждом цроизведении не абстрактно положенный перед нею текст /.../, а всю совокупность выраженных в нем реальных отношений, получающих всякий раз единственно неповторимое лицо и склад”/41,с.4-5/.
Приведенное суждение помогает придти к следующим представлениям.
Во-первых, художественный контекст (контекст лиретатурного произведения) непосредственно связан с художественной образностью. Во-вторых, в контекстных отношениях находит свое выражение идеологическая содержательность литературы.
Специфика контекстных отношений сложна. Одно из важнейших свойств этих отношений применительно к художественным системам состоит в том, что в их результате всякий раз (хотя и не всегда очевидным образом) возникает новый, дополнительный смысл, не свойственный элементам вне контекста. Такое "приращение смысла" в литературном произведении происходит непрерывно - по мере введения в него все новых элементов, включающихся в контекстные связи. О динамике художественного содержания хорошо сказано в книге
Н.К.Гея "Художественность литературы": "Момент введения следующего элемента "оказывается моментом нового взаимодействия" (выражение 10.Тынянова), в произведении происходит не накопление слов, а образуется "лавина" новых отношений /.../. Чтобы войти в текст, мы отдаемся во власть потока, подчиняемся действию закона связей, как бы направленных от начала к концу"/32,с.182/.

позиция закономерно рифмуется, вступает в контекстные отношения с бунтом Ивана: "...какое-то смутное, но мучительное и злое впечатление от црипоминания вчерашнего его разговора с братом Иваном вдруг теперь снова зашевелилось в душе его и все более и белее цросилось выйти на верх ее” /9,Х1У,с.353/. Внимание Ивана, как и внимание Алеши, занято несправедливостью, царящей на земле, и оба они иск за несправедливость предъявляют на небеса. И, не принимая "мира божьего", они остаются в уязвленном одиночестве. Неслучайно они так похоже реагируют в соответствующих ситуациях на увещевания близких. После раздражительных и горьких реплик в адрес Алеши и Зосимы "Иван вдруг повернулся и пошел своей дорогой, уже не оборачиваясь. Похоже было на то, как вчера ушел от Алеши брат Дмитрий..." /9,ХГУ,с.282/.
Кстати о Дмитрии. Он посылает Алешу к отцу за деньгами, понимает бессмысленность этой затеи, но - верит "чуду промысла божьего". Таким образом, он как бы переадресовывает ответственность за будущий ужас своего положения и своих поступков на небеса: "Богу известно мое сердце /.../. Неужели он попустит совершиться ужасу? Алеша, я чуду верю, иди! /.../ А я буду сидеть и чуда ждать. Но если не свершится, то..." /9,Х1У,с.132/. Условие богу поставлено, и богом оно не выполнено - Дмитрий, узнав об этом, уходит от Алеши: "Прощай. Не молись обо мне, не стою, да и не нужно совсем, совсем не нужно... не нуждаюсь вовсе! Прочь! - И он вдруг удалился, на этот раз уже совсем".
Мы упоминали уже о Катерине Ивановне, которая в своей уязвленной гордости считает, что Дмитрий должен ей - ни много ни мало - считать ее богом своим.
Наконец, и сам Алеша, разочарованный в божьем провидении, уходит из скита, подобно тому как братья уходили от него после