Авторские стратегии в романной прозе А. Битова

• Автор: Андрианова, Мария Дмитриевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 222 с.

Содержание
Введение
Глава 1. «Улетающий Монахов (роман-пунктир)»
1. Композиционная структура романа
2. Интертекстуальность в романе
3. Нарративные трансформации в романе
Выводы
Глава 2. «Пушкинский дом (роман-музей)»
1. Сюжетно-композиционная структура романа
2. Интертекстуальность в «Пушкинском доме» как способ реализации глубинного сюжета
3. Особенности нарратива в романе
Выводы
Глава 3. «Оглашенные (роман-странствие)»
1. Композиция и жанровые особенности романа
2. Интертекстуальность и интратекстуальность в романе
3. Особенности нарратива
Выводы
Глава 4. «Преподаватель симметрии (роман-эхо)»
1. Замысел и композиция романа
2. Интертекстуальные связи в романе
3. Система нарраторов в романе
Выводы
Заключение
Список литературы

Введение
Андрей Битов — один из крупнейших писателей второй половины XX -начала XXI века, лауреат Пушкинской премии и других престижных литературных премий и наград. Его книги переведены на множество иностранных языков, он ценится не только «как мастер малых форм, притом разных жанров, таких как рассказ, повесть, путешествие, критическая статья и полухудожественное литературоведческое эссе»1, но и как автор целого ряда романов, наиболее известный из которых - «Пушкинский дом», принесший писателю мировую известность.
Рождение Битова как писателя происходило в период «оттепели», когда вместе с либерализацией внутренней жизни страны начался активный поиск новых художественных форм и средств выражения. На начинающих писателей, . получивших впоследствии прозвание «шестидесятники», безусловно повлияли произведения М. Булгакова, О. Мандельштама, Ю. Олеши, И. Бабеля, А. Платонова, М. Цветаевой, ранее запрещенные советской цензурой и только в эпоху «оттепели» начавшие понемногу выходить в свет. Советские читатели (и писатели) также получили возможность ознакомиться с некоторыми произведениями Г. Белля, А. Камю, Ж. Сарчра, Дж. Сэлинджера, У. Фолкнера,
Э. Хемингуэя. Естественно, в литературе наметились тенденции к восстановлению связей с модернизмом и авангардом, к усложнению языка, к формальным экспериментам, использованию изощренных художественных приемов.
В то же время период конца 50-х — начала 60-х не случайно именовался эпохой «лирического взрыва», поскольку стихи А. Вознесенского, Е. Евтушенко, Р. Рождественского, Б. Ахмадуллиной и других пользовались огромной популярностью — поэты собирали- стадионы на свои выступления. Именно в лирике, которая быстрее всего реагирует на различные социально-
1 Шмид В. Андрей Битов - мастер «островидения» // Битов А. Империя в четырех измерениях: В 4 т. Харьков; М., 1996. Т. 1. Петроградская сторона. С. 373.

политические сдвиги, проявляются важнейшие доминанты литературного развития эпохи. Одной из таких доминант является в эпоху «оттепели» исповедальность, то есть особая откровенность и доверительность авторской интонации.
Исповедальность стала доминантой как в поэзии, так и в «молодежной прозе», появлявшейся на страницах журнала «Юность». Сама форма повествования, избираемая авторами «исповедальной прозы» - записки («Продолжение легенды» В. Кузнецова, 1957), дневник («Хроника времен Виктора Подгурского» А. Гладилина, 1956), письма («Письма Саши Бунина» В. Краковского, 1962) - свидетельствовала об усилении интереса к внутреннему миру частного человека, о стремлении к подробному воссозданию его душевной жизни. Именно в этой форме стала возможна фиксация кризисного состояния сознания героя и его ничем не опосредованной рефлексии, вызванной ощущением разлада с миром и самим собой.
Главной причиной внутреннего разлада в сознании и душевной жизни героев этих произведений был не только универсальный кризис взросления и порожденный им юношеский максимализм, но и слом в самосознании общества, кризис ценностно-идеологических основ. Важным для героев «молодежной прозы» становился поиск своего места в мире, попытка выработать собственную систему ценностей. Выражая протест против сложившихся стереотипов и штампов мышления, отстаивая право человека на собственное мнение, на индивидуальность, «исповедальная проза», тем не менее, не подвергала сомнению идеологические основания советской системы в целом и, как правило, «оставалась в рамках идеологической благонадежности»2.
Творчество раннего Битова воспринималось широким читателем и официальной критикой в контексте молодой городской прозы, представленной, прежде всего, именами московских писателей3. В то же время необходимо отметить, что само творчество Битова развивалось в контексте такого сложного,
2 Лейдерман Н.Л, Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950-1990-с годы: Учеб. пособие для студ. высш учеб. заведений. В 2 т. Т. 1. М., 2003. С. 154.
3 См., напр : Синенко ВС О повести наших дней. М., 1971; Урбан А. Философичность художественной прозы // Звезда. 1978. № 9. С. 209-221.
холоден, то извергну тебя из уст моих. Ибо ты говоришь: “я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды”; а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ и слеп и наг» (Откр. 3:14—17). Герой воспринимает эти строки «просто как стихи»96, не осознавая, что, в сущности, читает приговор самому себе. В отличие от Монахова, этот герой уже завершил свою нравственную эволюцию: он утратил способность к самоосуждению и раскаянию.
Название «Ковчег» отсылает нас к истории о всемирном потопе, а цитаты из Откровения - к обещанному Апокалипсису, скорому концу света. Рефреном повторяющаяся в Откровении фраза «Имеющий ухо да слышит» произносится и в повести, причем непонятно, кто ее произносит (авторский голос за кадром или, может быть, глас Божий). Ветхозаветные и Евангельские аллюзии в повести объединяются и создают ощущение неотвратимо приближающегося конца света как расплаты за неправедную жизнь (и отдельного человека, и человечества в целом). Финальная сцена - разноголосица спорящих в бане во время грозы - уже совершенно апокалиптическая: «Слышите?..», «Что-то произошло...», «Вы не чувствовали толчок?.. Как бы землетрясение?», «Гроза...», «Мегалопо-о-олис при-бли-жа-а-ается!». Ей противопоставлено изображение дерева (возможно, это символ Мирового Древа), под которым1 животные спасаются от ливня. Человеку во время этого «конца света» уже не дано спастись, его ждет неотвратимое возмездие за неправедно прожитую жизнь.
Алексей Монахов и Лев Одоевцев
Безусловно перекликаются и отчасти даже переплетаются романы «Улетающий Монахов» и «Пушкинский дом». На сходство между Левушкой Одоевцевым и Алексеем Монаховым критики и исследователи указывали неоднократно97. Сам Битов изначально не до конца разделял этих героев: в англоязычный вариант «Жизни в ветреную погоду» он поместил отрывок из «Пушкинского дома» под названием “The Soldier (From the Memoris of the
96 Битов А.Г. Воскресный день. М., 1980. С. 261.
97 См., напр.: Роднянская И. Образ и роль: (О прозе Андрея Битова) // Литература и современность. Сб. 16. Ст. о лит. 1976-1977 гг. М., 1978. С. 280-293; Бочаров С. Ахиллес и черепаха. Автор и герой в литературном мире Андрея Битова// Новый Мир. 2008. № 2. С. 168-177.