Поэтика Н. В. Гоголя в свете музыкальных аналогий : Симфония прозы

• Автор: Брагина, Наталья Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Б. м.
• Количество страниц: 241 с.

ВВЕДЕНИЕ
ПЕРВАЯ ГЛАВА
«Вечера на хуторе близ Диканьки» - Allegro (Энергия борьбы
двух начал как основной принцип сонатной драматургии)
ВТОРАЯ ГЛАВА
«Миргород» - Adagio (Замедление течения времени и общее изменение мироощущения во второй период творчества
Гоголя)
ТРЕТЬЯ ГЛАВА
«Петербургские повести» - Скерцо (Об игровых приемах в
художественной прозе)
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
«Мертвые души» - Финал
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ
1. Н. Римский-Корсаков «Ночь перед Рождеством» и
П. Чайковский «Кузнец Вакула» или «Черевички»
2. Н. Римский-Корсаков «Майская ночь»
3. Д. Шостакович. «Нос»
4. Р. Щедрин. «Мертвые души»
5. И. Банщиков. «Повесть о том, как поссорились Иван
Иванович с Иваном Никифоровичем»
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Наиболее вразумительным в языке является не само слово, а тон, сила, модуляг^ия, темп, с которыми проговаривается ряд слов, короче, - музыка за словами, страсть за этой музыкой, - личность за этой страстью: стало быть, все то, - что не может быть написано.
Фридрих Ницше
ВВЕДЕНИЕ
Поэтика Н.В. Гоголя представляла интерес для исследователей и критиков с самого начала его творческого пути. Дарование необычайной силы было осознано уже его современниками, а противоречивая личность писателя, сложнейшие психологические проблемы, возникающие в процессе эволюции, уникальные стилистические особенности его прозы заставляли все последующие поколения литературоведов обращаться к загадке Гоголя, рассматривая его искусство в самых различных ракурсах. Уже в 1914 году
В. Переверзев начинает свою книгу о Гоголе словами: «О Гоголе написано много и причем дельно или, по крайней мере, оригинально. Целый ряд вопросов, связанных с гоголевским творчеством, освещен если не окончательно, то с достаточной полнотой».
Однако на протяжении XX века интерес к творчеству писателя не ослабевал, и появилось огромное количество самых разнообразных исследований. Но сколь бы многообразной и интересной не была критическая литература о Гоголе, глубина поэтики писателя неисчерпаема и дает основания для изыскания новых смыслов, заключенных в слове, в сюжете, в семантике образов писателя. Нам представляется, что интересный ракурс в этом отношении может дать попытка рассмотрения творчества Гоголя на стыке литературы и музыки, так как особая музыкальность, присущая прозе Гоголя, не вызывает сомнений, и это позволяет воспринимать ее не только метафорически, но и находить достаточно ясные прямые музыкальные аналогии.
Переверзев В. У истоков русского реализма. М., 1989. С. 280.
Актуальность подобного исследования представляется несомненной, так как в настоящее время очень велик интерес к синтезу искусств, к онтологическим проблемам, обнаруживающим общий генезис различных аспектов культуры. Что же касается взаимосвязи музыки и литературы, то этот вопрос всегда занимал исследователей, однако такие работы большей частью раскрывают лишь область эмоционального воздействия музыки. Например, в исследовании М. Алексеева «Бетховен в русской художественной литературе XIX века» добросовестно перечислены наиболее известные обращения русских литераторов к личности и творчеству Бетховена: от А. Грибоедова и
В. Одоевского - до В. Иванова и О. Мандельштама, и анализируется отношение их к композитору в соответствии с общим духом эпохи. Гораздо более глубокой и многогранной представляется книга П. Фортунатова «Пути исканий», где рассматривается влияние музыки на стиль Ф. Достоевского, А. Чехова, Ал. Толстого, даже М. Горького. Неослабевающий интерес к теме взаимодействия литературы и музыки подтверждается и научными работами самых последних лет, например, диссертациями «Проза Чехова и русский романс» Н. Ивановой и «Рефлексия традиции в творчестве Иосифа Бродского» А. Фокина.
Существуют работы, анализирующие и музыкальность гоголевской прозы, причем, насколько мы имели возможность заметить, изучая творчество Гоголя и исследования о нем, они принадлежат больше музыкантам, чем собственно литературоведам. Мы говорим сейчас не о двух развернутых статьях А. Гозенпуда и И. Глебова с одинаковыми названиями «Гоголь в музыке», которые рассматривают только музыкальные произведения на гоголевские сюжеты, а скорее о статьях Б. Резвова «Литература и музыка. Контакты и взаимодействия»2 и особенно О. Соколова «О музыкальных формах в
1 В третьей главе этой работы сделаны интересные наблюдения над «симфонизацией» поэзии Бродского и применении полифонических приемов в связи с аллюзиями пушкинского «Пророка». См.: Фокин A.A. Рефлексия традиции в творчестве Иосифа Бродского. Автореф. к. филол. и. Ставрополь, 2000.
2 Резвов Б. Литература и музыка. Контакты и взаимодействия // Литература и музыка. М., 1975.

поскользнулся на льду, антихрист проклятый!» Парася, удивляясь силе обаяния незнакомого парубка, переживает: «...верно. Это лукавый?» И всем
умудренным казакам ясно, что «... если где замешалась чертовщина, то ожидай столько проку, сколько от голодного москаля» (I, 117). Не к Богу, но к черту взывает пьяный Черевик, какое бы событие ни произвело впечатление на его неповоротливый ум. «Черт меня возьми вместе с тобою, если я видел на веку своем, чтобы парубок духом вытянул полкварты, не поморщившись» (I, 119). «Туда к черту! Вот тебе и свадьба!» (I, 120).
Черт здесь становится неотъемлемой частью быта, речи, он воспринимается не как сверхъестественная сила, а как злой сосед, с которым лучше не связываться, чтобы избежать неприятностей, но про которого известно, что он сам всюду сует свой нос. Такая традиция восходит к народному кукольному театру-вертепу, на которую и опирался Гоголь при создании повести-комедии.
Все исследователи творчества Гоголя обращают внимание на особую театральную природу «Сорочинской ярмарки». Здесь огромное количество прямой речи, большинство глав решены именно как диалоги. Речевая интонация при таком стиле изложения становится основой характеристики персонажей. Так, злобный и вспыльчивый нрав Хиври раскрывается в коротких фразах с обилием восклицательных знаков: «Чтоб ты подавился, негодный бурлак! Чтоб твоего отца горшком в голову стукнуло! Чтоб он поскользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб ему на том свете черт бороду обжег!» (т. I, стр. 129). «Столетней! - подхватила пожилая красавица. - Нечестивец! Поди, умойся наперед! Сорванец негодный! Я не видала твоей матери, но знаю, что дрянь! И отец дрянь! И тетка дрянь! Столетней! Что у него молоко еще на губах...» - и т. д. (т. I, стр. 114).
Напротив, неуклюжа и заторможена речь Черевика: «...может, и в самом деле, чтобы уже, как говорят, вместе и того... чтоб и паслись на одной траве? Что? По рукам? А ну-ка, новобранный зять, давай магарычу!» (I, 118).