Проза Юлии Жадовской : жанровое и стилевое своеобразие

• Автор: Войтенко, Инга Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 195 с. : ил.

ГЛАВА I. Художественные особенности ранней прозы Ю.В. Жадовской (1840-1850-е гг.)

1. Эпистолярно-дневниковая форма как жанровая особенность ранних повестей Ю.В. Жадовской
2. Жанрово-стилевое своеобразие романтических повестей Ю.В. Жадовской («Простой случай», «Переписка», «Непринятая жертва», Неумышленное зло», «Ни тьма, ни свет», «Отрывки из дневника молодой женщины»)
3. Сюжетно-композиционная структура повести Ю.В. Жадовской «Сила прошедшего» (1851)

ГЛАВА II. Проза Ю.В. Жадовской 1850-60-х годов. Движение от романтизма к реализму.

1. Формирование реалистических принципов в творчестве Жадовской в 50-60 гг. XIX в.

2. Типология характеров и структура повествования в повести Ю.В. Жадовской «Отсталая» (1861)
3. Предметный мир в романах Ю.В. Жадовской («В стороне от большого света» (1857), «Женская история» (1861)).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ

БИБЛИОГРАФИЯ

Одним из актуальных вопросов изучения русской литературы XIX века на современном этапе является восполнение так называемых «белых пятен» в истории ее развития. Необходимо усилить внимание к творчеству поэтов и писателей (Е.А. Ган, Н.Д. Хвощинская, М.С. Жукова, А.Я. Панаева, Ю.В. Жадов-ская и др.), стоящих у истоков развития женской прозы, которых обычно относят ко «второму» и даже «третьему» ряду, но при этом их роль в развитии отечественной литературы существенна. Конкретное изучение творчества таких писателей позволит воссоздать целостную картину развития историко-литературного процесса в России, выявить его закономерности, расширить представление о жанровом разнообразии и художественных особенностях русской литературы XIX века, восстановить всю полноту историко-литературного контекста, в котором развивается деятельность выдающихся писателей.
Литературное наследие некоторых малоизвестных и «забытых» поэтов и писателей было изучено за последнее время довольно полно. Однако творческое наследие Юлии Валериановны Жадовской (1824 - 1883) нуждается в тщательном исследовании. Проза писательницы, ее место в историколитературном процессе XIX в. не нашли в современном литературоведении развернутой и системной оценки. Отсутствует полное, снабженное научными комментариями издание ее произведений. Целостное исследование прозы писательницы важно не только для уяснения особенностей ее творческой индивидуальности, но и как одна из возможностей нового осмысления специфики «женской» прозы, развития русской литературы 1840 - 1880-х гг. в целом.
Имя Юлии Жадовской закрепилось в сознании многих поколений русской интеллигенции не только благодаря таким стихам, как «Грустная картина» и «Нива, моя нива», ставшими хрестоматийными, но и романсам, которые звучат до сих пор. Жадовская вошла в «большую» литературу «на равных» со многими представителями русской поэзии середины XIX в. И.Н. Розанов в начале
XX в. причислил Жадовскую к «блестящей плеяде людей 40-х годов», которая замыкается великими писателями земли русской Л.Н. Толстым...» [1].
О ней писали наши великие критики В.Г. Белинский, H.A. Добролюбов, Д.И. Писарев, ее влияние испытали Л.Н. Трефолев, И.З. Суриков и другие поэты. Н.Г. Чернышевский знал многие стихотворения поэтессы наизусть.
И.А. Бунин переписал для себя «Тихо я одна бреду по саду...», а В.Я. Брюсов -переводы Жадовской из Уланда.
Многие композиторы, в том числе Ф.Н. Глинка, A.C. Даргомыжский,
А.Е. Варламов, А.Т. Гречанинов, М.М. Ипполитов-Иванов, С.В. Рахманинов, P.M. Глиэр и др., сочиняли музыку на слова Жадовской. Полина Виардо с успехом исполняла в 1853 г. в Петербурге романс Даргомыжского «Я все еще его, безумная, люблю...», ставший знаменитым.
Ее имя известно ученым-литературоведам, но само творчество писательницы и поэтессы до сих пор не исследовано с достаточной глубиной и объективностью. Между тем произведения Жадовской в свое время оказали заметное влияние на развитие и совершенствование художественного слова. Поэзия Жадовской была признана критиками еще при жизни. Современники отмечали самобытность ее таланта (П.А. Плетнев), романтическую устремленность к мечте (В.Н. Майков, В.Г. Белинский). A.A. Григорьев поставил Жадовскую в один ряд с известными поэтами - A.C. Хомяковым, Н.П. Огаревым, A.A. Фетом,
Н.Ф. Щербиной и др. В то же время демократической критике (H.A. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев) импонировала другая существенная черта поэтики Жадовской - стремление к социальному аспекту в характеристике героев и их духовных порывов. Это качество в наибольшей степени проявилось в жанрах повестей и романов. Демократическая критика оценила искренность, демократизм и социальную направленность прозы Жадовской.
В дальнейшем критика XX века (М.П. Пархоменко, Б.Я. Бухштаб, И. Ай-зеншток, П.В. Быков, А.М. Скабичевский, В. Касторский, П. Лосев) обратилась к исследованию биографии поэтессы. Изучением поэзии Жадовской занима-

смутное, глухое страдание; он вдруг прозрел в свое прошедшее, понял ее любовь, ее мученье, ее бескорыстную готовность отдать ему жизнь и счастье, понял и, - гордый человек, - в первый и едва ли не в последний раз в своей жизни, заплакал горячими слезами!...» (с.319).
Ю.В. Жадовская изображает характер своих героев в уже готовом сложившемся виде. В некоторых ранних повестях предыстория персонажей почти отсутствует, и единственным известным фактом из предыдущей жизни отдельных героинь является, как правило, замужество без любви. Катя в повести «Ни тьма, ни свет» признается своей подруге: «Вот о чем чаще всего я думаю: как могла придти ко мне решимость выйти за моего мужа, не имея к нему ни любви, ни влечения, - одним словом, никакого чувства? Замужество мое до сих пор кажется мне несбыточным, тяжелым сном, который исчезнет при пробуждении...». (283) Внутренний монолог героини свидетельствует о причине нелюбви к мужу и трагедии, которая последует за этим.
Ю.В. Жадовская сострадает своим героиням, одновременно осуждая их инертность, пассивность перед судьбой, нерешительность, стремление уклониться от сопротивления окружающему злу. Эту тему она остро ставит и в повести «Отрывки из дневника молодой женщины»: «Кажется, она (Мина - И.В.) начинает понимать наши отношения; она бледнеет при моем появлении. В ней нет силы, нет энергии; она беспрекословно клонит голову под удары судьбы, однако же какая-то гордость заставляет ее всячески скрывать горе и ревность и казаться веселой...» (с.355), и в повести «Непринятая жертва»: Лида объясняет Марии: «Может ли быть? Ты не знаешь меня, Мария. Я не из числа тех сильных, энергических женщин, которых сердце, подобно фениксу, возрождается свежо и ново, после пожара страсти. Я боюсь, что в этой неудачной, как ты называешь, любви, я сгублю жизнь моего сердца, истрачу все силы, все чувства...» (с.ЗОЗ).
Ю.М. Лотман делит женские образы, которые сложились в эпоху романтизма, на два типа. Первый - это «образ нежно любящей женщины, жизнь и