Конфликт поколений и ситуация выбора в произведениях литературы Древней Руси и XVIII века : К истории сюжета о блудном сыне

• Автор: Радь, Эльза Анисовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Самара
• Количество страниц: 169 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение
Глава I. Эволюция мотива "отцы-дети" в древнерусской
литературе
§ 1. Христианский источник возникновения мотива в литературе
§ 2. Мотив божественности и греховности в "Повести
временных лет"
§ 3. Новый взгляд на "Моление Даниила Заточника" (сквозь призму
проблемы "отцов" и "детей")
§ 4. "Житие Феодосия Печерского" — перевернутый вариант
притчи о блудном сыне
§ 5. Переход к литературе нового времени
§ 6. "Домострой": форма и содержание идеальной жизни
§ 7. Идиллия и странствие в повестях XVII века ("Повесть о Горе-
Злочастии", "Повесть о Савве Грудцыне")
§ 8. "Повесть о купце": своеобразие и общность с повестями
XVII века
§ 9. Симеон Полоцкий. "Комидия притчи о блуднем сыне"
Глава II. От выбора как вызова — к протесту и обличению
в русской литературе XVIII века
§ 1. Особенности литературы переходного времени
§ 2. Борьба нового со старым в трагедокомедии
Ф. Прокоповича "Владимир" (1705)
§ 3. Сердца "детей" в трагедиях А.П. Сумарокова (1717 — 1777)
§ 4. Честь и бесчестие "отцов" и "детей" в "Бригадире"
Д.И. Фонвизина (1 745 — 1792)
§ 5. Художественное воплощение проблемы "семья-общество" в "Путешествии из Петербурга в Москву" А.Н. Радищева
(1789)
§ 6. Новая концепция ценности человека в повести
Н.М. Карамзина "Наталья, боярская дочь" (1792)
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Тема диссертации предполагает историко-типологическое исследование сюжета, основанного на конфликте поколений в ситуации выбора жизненного пути в русской литературе X — XVIII веков и диктует системное его изучение. Данный сюжет повторяется в литературе часто и имеет давнюю историю, беря начало в Евангелии от Луки (притча о блудном сыне). С каждым новым произведением русской литературы, отражающим взаимоотношения поколений, сюжет предполагает тот или иной взгляд на вечную проблему "отцов" и "детей” как вариант-образец возможной или невозможной попытки ее решения.
Принципиальная важность притчи, к сюжету которой восходят актуальные сюжеты литературы Древней Руси и XVIII века, в следующем: отзывчивость мировой литературы на этот сюжет связана в немалой, если не в главной, степени с тем, что она (притча) соединяет ситуации выбора пути, сотворения биографии с возникающей в каждом поколении коллизией несогласия воли "детей" с авторитетом "отцов". Отсюда многообразие житейских конфликтов, восходящих к сюжету-архетипу о блудном сыне, и их напряженный драматизм. Отсюда и благодатная почва для литературного творчества писателей.
О явлении, с которым связана тема предлагаемой работы, пишет В.И. Тюпа: ”... Во множестве произведений мировой литературы мы встречаемся как с сюжетом блудного сына, явно или (чаще) не явно, воспроизводящим событийную канву притчи из Евангелия от Луки, так и с мотивом блудного сына, актуализирующим ту же притчу в читательском сознании без воспроизведения ее сюжета в тексте".
1 Тюпа В.И., Ромодановская Е.К. Словарь мотивов как научная проблема // Материалы к "Словарю сюжетов и мотивов русской литературы": от сюжета к мотиву. Под ред. В.И. Тю-пы. Новосибирск, 1996. С.5.

Нашему взгляду открывается связь веков, осуществленная в использовании художниками мотива "отцы-деги" как "микросюжета"2 и в обращении к одному и тому же архетипу — сюжету о блудном сыне. Эта общность ясно и отчетливо прослеживается, а осмысляется и преподносится читателю по-разному: эпизоды жизни сюжета о блудном сыне, содержащего конфликт поколений и ситуацию выбора, в литературе Древней Руси и XVIII века и составляют предмет данного исследования.
Мы учитываем тот факт, что Л.Н. Веселовский разграничивал понятия мотива и "сюжета как комплекса мотивов"3 и одновременно рассматривал их в одной плоскости как семантические единицы — односоставные и многосоставные — одного и того же художественного языка. А также разделяем мнение
В.И. Тюпы и Е.К. Ромодановской, которые считают, что "в литературной практике многие традиционные мотивы могут быть развернуты в целые сюжеты, а традиционные сюжеты, напротив, "свернуты" в один мотив".
В связи с этим мы имеем возможность проследить развитие мотива "отцы-дети", определяющего суть исследуемой проблемы, от эпохи к эпохе, начиная с библейской истории, и убедиться в бесконечной актуальности данного вопроса и невозможности однозначного его решения, ибо в разные исторические времена он наполняется новым содержанием и смыслом.
Особую значимость обретает проблема выбора путей, что можно объяснить и менталитетом русского человека: в силу многих исторических условий и перипетий и Россия в своей истории, и русский человек в своей биографии слишком часто оказываются на распутье, перед выбором, на развилке трех до-
2 Мелетинский Е.М. "Историческая поэтика" А.Н. Веселовского и проблема происхождения повествовательной литературы // Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. М.. 1986. С.46.
1 Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М., 1989. С.304-305.
4 Тюпа В.И.. Ромодановская Е.К. Словарь мотивов как научная проблема // Материалы к "Словарю сюжетов и мотивов русской литературы": от сюжета к мотиву. Под ред. В.И. Тюпы. Новосибирск, 1996. С.4-5.

внук против деда (пример Бориса). Кроме того, в семье Мономаха разыгрываются драматические события. Родичи требуют от него во имя узко семейных интересов нарушения крестоцелования, данного Ростиславичам, грозят разрывом.
Известно, что подобные нарушения взятых на себя обязательств случались и раньше, и позже. Феодальная эпоха полна клятвопреступлений, насилий, жестокой политической борьбы (достаточно вспомнить обязательства, сопровождавшие ослепление Василька Теребовльского, убийство князя Игоря Олеговича и др.). Мономах отвергает эту установившуюся житейскую практику вероломства и феодального разбоя, опиравшуюся на догосударственное право, на насилие во имя личных интересов.
Целью родичей Мономаха было силой захватить чужие земли. Звали и Мономаха, на что последний ответил: “Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить”, имея в виду и совершение греха против отца-Бога. Однако его тревожит страх и беспокойство за свою судьбу. Мономах находит подтверждение правоте своего поступка в словах ветхозаветного пророка: “Не соревнуйся с лукавым, не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавые будут истреблены, послушные же господу будут владеть землей” (68).
Душевное смятение оказывается снятым словами религиозного авторитета. Однако перед самим собой Мономах не кривит душой и не пытается представить выбор решения легким. Оказавшись в ситуации выбора пути, он принимает верное решение сам, не подкрепляя его Псалтырью или какой-либо иной священной книгой.
Мономах, преследующий общегосударственные интересы, вступил в конфликт с братьями, предпочитающими интересы личные. Конфликт этот Мономаха очень гнетет и тревожит, т.к. страшит осуждение за разрыв семейных уз. "Как примирить христианский идеал братолюбия и войны, которыми полна жизнь?" - задается вопросом Мономах и принимает объяснение, даваемое