Притча как форма выражения философского содержания в творчестве Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова

• Автор: Мельникова, Софья Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 164 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава I. Притча как способ выявления экзистенциальных отношений 18 Г лава II. Притча и философский роман Ф.М. Достоевского
Глава III. Притча и дидактико-философская проза Л.Н. Толстого
Г лава IV. А.П. Чехов. Притча: быт и экзистенция
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ.
В литературоведческой науке и критике последних десятилетий наблюдается необыкновенный всплеск интереса к притче и притчевым формам. Как правило, исследователи сосредоточиваются на современной притче, видя в ней новый виток в развитии жанра, который связывают с движением притчи от дидактики в область философского и экзистенциального смысла. Притча воспринимается как одна из ведущих форм интеллектуальной литературы. К этому жанру относят произведения Ф.Кафки, Б.Брехта, У. Голдинга, К. Воннегута, Кабо Абе, Г.Г. Маркеса, Ч.Айтматова, В.Быкова и др. Можно выделить целый блок как отечественных, так и зарубежных работ, посвященных проблеме современной притчи: М. Эдельсон «Аллегория в английской литературе двадцатого столетия», Д. Рихтер «Конец басни», Р. Скоулз «Конструирование басен» и «Создатели басен»,1 А.Е. Бочаров «Бесконечность поиска. Художественные поиски современной советской прозы», А.К. Ишанова «Жанр и функции притчи в советской прозе 70-х -начала 80-х годов», Я.Э. Касемаа «О притче в современной советской прозе», 2 а также ряд диссертационных сочинений, написанных по этой проблеме.
1 Edelson М. Allegory in English Fiction of the Twentieth Century // Acta Universitatis Lodziensis. Folia Literatura. Vol.15. Lonz, 1985. Richter D, Fable’s End. Completeness and closure in rhetorical fiction. Chicago - London, 1974. Scholes R. Structural Fabulation. An Essay on fiction of the future. Notre-Dam-London. 1975. Scholes R. The Tabulators. New York, 1967.
Бочаров А.Г. Свойство, а не жупел / Бочаров А.Г. Бесконечность поиска. Художественные поиски современной советской прозы. М., 1982. С. 189-243. Ишанова А.К. Жанр и функции притчи в советской прозе 70-х - начала 80-х годов // Вестн. Моск.ун-та. Сер.9: Филол. 1984..№6. С.27-31. Касемаа Я.Э. О притче в современной советской прозе // Вестн. Ленингр. Ун-та. Сер. История. Язык. Лит-ра. 1977. вып. 2. С.71-75.
' Ишанова А.К. Функции притчи в советской прозе 1970-х - начала 80-х гг. Дис. . канд.филол. наук. Москва., 1984. Товстенко О.О. Идейно-художественные особенности современной притчи (на материале западно-европейской прозы). Дис. канд. филол. наук. Киев, 1989. .Магдиева С.С. Притчевость в современной многонациональной драматургии 60-80гг. Дис. канд. филол. наук. Ташкент, 1992. Климова Т.Ю. Притча в творчестве В.Маканина Дис. .канд. филол. наук. Иркутск, 1999. Колодий О.И. Притча и притчевость в украинской прозе 70-80-х годов XX столетия. Дис. канд. филол. наук. Киев, 2000. Цыбакова С.Б. Классическая притча в современной художественной традиции. Минск, 2000.

Однако «открытие» экзистенциально-философского потенциала притчи происходит гораздо раньше - в литературе XIX века: в религиознофилософских трактатах С.Кьеркегора, романе «Моби Дик» Г.Мелвилла, а также в произведениях русских писателей второй половины века. Мимо притчи не проходит практически ни один заметный писатель того времени. Ее используют такие разные авторы, как И .С. Тургенев, Н.С. Лесков, М.Е. Салтыков-Щедрин, В.М. Гаршин, В.Г. Короленко. К притче обращаются и «три кита» русской литературы - Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, А.П. Чехов. Именно в их произведениях притча наиболее тесно связана с религиозной и философской проблематикой.
Вопрос о философской и экзистенциальной значимости феномена притчи у Достоевского и Толстого затрагивается в целом ряде исследований. Е.А. Акелькина в работах «Трансформация жанра притчи в «Дневнике писателя» Ф.М.Достоевского за 1876 год» и «Формирование философской прозы Ф.М. Достоевского («Дневник писателя». Повествовательный аспект)»1 рассматривает притчу в творчестве писателя как особую форму выражения философско-публицистического содержания. Роль притчи в выражении религиозных идей показана в статье В.Г.Одинокова «Религиозно-эстетические проблемы в творчестве Ф.М.Достоевского и Л.Н.Толстого», в которой автор большое внимание уделяет вопросу об использовании писателями притчевого слова. Проблему притчи как способа формирования и выражения отвлеченной философской идеи рассматривает в своей работе «О притчевой основе идей в романах Ф.М.Достоевского» А.Б.Криницын. С точки зрения исследователя, притча обеспечивает не логическое доказательство идеи, а «внутреннее, интуитивное постижение истинности или ложности какого-
1 Акелькина Е.А. Трансформация жанра притчи в «Дневнике писателя» Ф.М.Достоевского за 1876 год//Проблемы литературных жанров. Томск, 1983. С. 74-76. Она же. Формирование философской прозы Ф.М.Достоевского («Дневник писателя». Повествовательный аспект) // Творчество Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991.
: Одиноков В.Г. Религиозно-этические проблемы в творчестве Ф.М.Достоевского и Л.Н.Толстого // Русская литература и религия. Новосибирск, 1997. С.95-153.

является вневременной парадигмой человеческого бытия... все подчинено выражению главной идеи (или комплекса идей)».
Традиция повестей-притч продолжается и в древнерусской литературе. У древнерусских книжников встречается выражение «в чину притчи». Так, в раннем средневековье широко известна была подписанная именем Иоанна Златоуста «Повесть душеполезна в чину притчи о дворе и змии, и что есть житие се настоящее всякого человека». В 17-18 веке распространенными оказываются произведения, которые современные исследователи определяют как «притчеобразные» (Л.И.Алехина,
Н.И.Прокофьев) или как «повести-притчи» (Е.К. Ромодановская). К повестям-притчам Е.К. Ромодановская относит такие произведения, как Повесть об Андрее Критском, о гордом Аггее, о Дмитрии Римском, об Иуде-предателе, о старце, просившем руки царской дочери. Все это достаточно развернутые произведения, как правило, авантюрной направленности, повести, в центре которых стоит личная судьба героя, но судьба, воспринимающаяся как пример, как подтверждение какой-либо заранее известной истины, выраженной в евангельском изречении. Так, чрезвычайно популярным в европейской средневековой литературе был сюжет о гордом царе, который усомнился в правоте евангельской заповеди, и, будучи наказан, пройдя через множество испытаний, подтвердил эту заповедь собственной судьбой. Повесть-притча, как правило, открывается и замыкается евангельским словом, сюжет строится вокруг идеи и «под» идею, и поэтому все произведение в целом правильнее всего, как считает исследовательница, определять как притчу, несмотря на то что по другим характеристикам повествования оно может относиться к иным жанрам, точнее, совмещать в себе несколько. Внутреннюю задачу такой повести, организующую ее структуру, можно
1 Синило Г.В. Древние литературы Ближнего Востока и мир ТаНаХа (Ветхого Завета). Минск, 1998. С. 343-344.
2 См. Добротворский С. Притча в древнерусской духовной письменности // Православный собеседник Казань, 1894. № 4. С. 390-391.