Воплощенное время в романах Ф. М. Достоевского

• Автор: Гузаевская, Светлана Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Новосибирск
• Количество страниц: 170 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Глава 1. Овеществленное время: часы

Глава 2. Время, воплощенное в вещах, или Воплощенная

память

Глава 3. Темпоральные аспекты телесного

Г лава 4. Метафоры времени в романах Достоевского

Заключение

Библиография

Введение
Обращение к проблеме воплощенного времени в романах Ф.М. Достоевского диктуется многими причинами. Темпоральные аспекты вообще были значимы для самого писателя; многие размышления, содержащиеся в его дневниковых записях и отраженные в переписке, касаются проблемы времени. Его романы обладают, как показал М. Бахтин, совершенно особой временной организацией. По этой причине в литературе о Достоевском художественное время часто становится объектом изучения (М.М. Бахтин1, В.Н. Топоров2, Л. Сараскина3, В.А. Туниманов4, Р.Я. Клейман5 и др.). Однако вопрос о специфике воплощенного времени пока не был сформулирован исследователями.
Под воплощенным временем мы понимаем особый тип трансформации времени субъекта, связанный с фиксированием некоторого его момента в материальном предмете. При этом время перестает восприниматься континуально, как течение, и являет себя как последовательность точек, моментов. Воплощение — попытка человека остановить или хотя бы затормозить время. Способность времени к воплощению противоречит его основному свойству, о котором Аврелий Августин говорит: “Разве мы ошибемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть?”6 Августин имеет в виду исчезающее настоящее, которое невозможно уловить, поскольку оно не имеет длительности.
Воплощенное время также не имеет длительности, хотя и не исчезает: оно обладает пространственной формой, те. это время, спроецированное в
1 Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. —М.: Советская Россия, 1
2 Топоров В.Н. О структуре романа Достоевского в связи с архаическими схемами мифологического мышления // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. — М., 1995. — С
3 Сараскина Л. Время в “Бесах” Достоевского //Контекст-1988. Литературно-теоретические исследования. — М., 1989.—С
4 Туниманов В.А. Рассказчик в “Бесах” Достоевского // Контекст-1982. Литературно-теоретические исследования. — М., 1983. - С
5 Клейман Р.Я. Лейтмотивная вариативность времени-пространства в поэтике Достоевского П Достоевский. Материалы и исследования. Т. 14. — СПб., 1997. —С
6 Августин А. Исповедь. — М., 1

материю. Именно на эту тему разговаривают у Достоевского герои романа “Бесы”, Кириллов и Ставрогин:
“— Когда весь человек счастья достигнет, то времени больше не будет, потому что не надо <...>.
—Куда ж его спрячут?
— Никуда не спрячут. Время не предмет, а идея. Погаснет в уме”'.
Можно говорить, что Кириллов представляет себе время, скорее, как элемент языка, описывающего объективный мир, но принадлежащий иной системе — сознанию субъекта. Ставрогин, в отличие от него, мыслит время предметно. Таким образом, в художественной системе Достоевского обозначены два взгляда на проблему времени, каждый из которых принадлежит отдельной мировоззренческой установке. Поскольку время — не только эстетическая категория, занимаясь проблемой воплощенного времени, мы должны определить позиции, наиболее близкие нам, и в области философии. С одной стороны, философия, начиная с Августина, пыталась очистить время от примесей “предметности”, что удавалось осуществить далеко не всегда, поскольку человек вообще склонен представлять себе время только опосредованно, либо проецируя его в пространство, либо связывая с отдельными вещами и их изменениями. Поэтому, с противоположной точки зрения, время мыслилось как мера изменения и, прежде всего, — приближения субъекта к смерти. У Августина и близких ему в понимании времени А. Бергсона2 и Э. Гуссерля субъект находится в настоящем как точке перетекания времени из того, что было будущим, в то, что становится прошлым. Ощущение времени есть в этом случае осознание “перетекания”. Гуссерль, однако, несколько отходит от чистой “временности”, вводя категорию последовательности и понимая ее достаточно специфически: “К
представлению последовательности, — пишет он в работе “Феноменология
1 Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30-ти томах. —Л.. 1972-] 990. — Т. X. — С. 188. В дальнейшем ссылки на это издание с указанием тома и страницы будут даваться в тексте в квадратных скобках.
2 Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Бергсон А. Собрание сочинений. — М., 1992. Т. 1.
— С. 50-155.

возобновление времени, продолжение супружеской жизни, которая заканчивается со смертью Марфы Петровны. Любопытен факт, что в тексте романа заводить часы — исключительно мужская привилегия, но напоминание об этом — дело жены. М. Альтман видит в данном эпизоде влияние романа Л. Стерна “Жизнь и мнения Тристама Шенди, джентльмена", “в котором отец героя в течение многих лет так же регулярно заводит часы, как и Свидригайлов, и обоим супругам об их обязанностях напоминают жены”1.
Явление призрака Марфы Петровны с просьбой завести часы предполагает иллюзию продолжения супружества Свидригайловых.2 Любопытно, что их время измеряется часами, находящимися в столовой, то есть предназначенными определять время приема пищи. С этим может быть связано сразу два момента: еда необходима для продолжения жизни человека, как завод необходим часам, и, кроме этого, распорядок “завтраков, обедов и ужинов” подчиняет своему ритму остальное бытие субъекта, делая его время дискретным. Поэтому часы, которые забыл завести Свидригайлов, теряют способность привычно членить временной поток. Темпоральность перестает фиксироваться, и герой выходит из-под власти циклического дискретного времени. В отличие от часов Кириллова, в данном случае остановка не обозначается как конкретный момент времени, она вообще не представлена в тексте как реальная. Ее осуществление гипотетично: если часы не завести, они перестанут ходить, и, вероятно, это произошло с незаведенными часами Свидригайловых. Таким образом, конец времени, не обозначенный в тексте романа цифрой, утрачивает возможность делить темпоральность на “до" и “после”, и поскольку он лишь подразумевается, в качестве более реального выступает время “до”. Между тем, у остановленных часов Кириллова значение противоположно: истинное время наступит после земного времени, после конца мира. С этим связана и причастность героя факту остановки часов.
1 Алыман М. С. Достоевский. По вехам имен... — С. 254.
' В работе Альтмана отмечается сходство Марфы Петровны с первой женой Достоевского, Марьей Дмитриевной Исаевой, которая "любила заводить стенные часы и заводила их до того, что пружина лопалась". Однако, но-налхему мнению, важно то, что Марфа Петровна не сама заводит часы, а лишь напоминает о них мужу. См. об этом: Альтман М. С. Достоевский. По вехам имен... — С.