В. В. Набоков и Л. Н. Толстой, особенности эстетической и литературной рецепции

• Автор: Михайлова, Марина Рудольфовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Псков
• Количество страниц: 175 с.

Содержание
Введение
Глава 1. Рецепция и интерпретация творчества Л.Н. Толстого в системе эстетических концептов В.В. Набокова

Глава 2. Соотнесение Набокова с Толстым на уровне нравственно-философских проблем

§ 1. Тема жизни и смерти в творчестве Л. Толстого и В. Набокова

§ 2. Оппозиция жизни «природной» и жизни искаженной, «безнравственной»

§ 3. Любовь и особенности ее художественной интерпретации в творчестве Л. Толстого и В. Набокова
Глава 3. Приемы художественной психологизации в произведениях В.В. Набокова и Л.Н. Толстого (сны и «поток сознания»)

§ 1. Сны. Их структурообразующая функция в творчестве Л. Толстого и В. Набокова

§ 2. Особенности теоретической и художественной интерпретации Набоковым «потока сознания» у Толстого
Заключение
Библиография

Введение
Осмысление творчества В. Набокова в контексте литературной традиции -одна из кардинальных проблем набоковедения.
Она возникла сразу по выходе в свет первых его романов и не утратила своей актуальности в наши дни.
В 1920-30 гг. в эмигрантской среде дебатировался вопрос о значении творчества Сирина для русской литературы. В эти дебаты были вовлечены писатели и критики разных эстетических ориентаций и поколений. Полярными оказались мнения по поводу преемственности творчества Набокова в отношении традиций отечественной классики. Г. Адамович, Б. Зайцев, М. Цетлин считали, что романы писателя «находятся вне большого русла русской литературы»1. Доминирующей стала позиция «отлучения» Сирина от русской литературы: «В чем почти вся критика сходилась в отношении Сирина, это именно в удивлении перед его «замечательным», «бесспорным», «оригинальным» писательским талантом, а также в признании его «нерусскости»2. Основным критерием «нерусскости» в набоковском дискурсе о Толстом служило для критиков набоковское «мастерство в пустоте», отсутствие гуманизма, идеологии: «...это проза холодная и опустошенная, но, по-своему, привлекательная. О жизни в ней и воспоминания нет, слабого следа от нее здесь не осталось, человек и душа его здесь и «не ночевали» <...> это наименее русский из всех русских писателей <...>»3.
Противостояла этим высказываниям позиция В. Вейдле, В. Ходасевича, И. Андреева, считавших, что произведения Набокова - «дело подлинного таланта, росток от того корня, что дал нам Толстого, Достоевского и Г ончарова»4.
Итог этой оценочной разноголосице подвел Г. Струве своим прогнозом относительно того, что «творчество Набокова-Сирина еще ждет своего
1 Цетлин М. О романе Набокова «Король, дама, валет» // Современные записки. Париж, 1928. Кн. 37. С. 536-537.
2 Струве Г. Набоков-Сирик // Русская литература в изгнании. Paris: Ymca-press, 1984. С. 282.
2 Адамович Г. О романе Набокова «Подвиг» // Последние новости, 1931, № 3725. С. 2.
4 Краснов П. Роман В. Набокова «Защита Лужина» // Русский инвалид, 1932, Ка 35 (22 февраля). С. 3.

исследователя» . Как справедливо заметила еще в 30-е годы Н. Берберова, «Набоков не только пишет по-новому, но учит, как читать по-новому. В современной литературе (прозе, поэзии, драме) мы научились идентифицироваться не с героями, как делали наши предки, но с самим автором»2.
По справедливому заключению JI.H. Целковой, «вся русская литература служила для критиков 20-30-х годов средством уничтожения творчества Набокова. Более всего изумляло современников необычайное стилистическое мастерство появившегося писателя, та самая, ни на что не похожая, новая форма, которая, по мнению Ю. Тынянова, и есть свидетельство развития литературного процесса. Изощренная виртуозность Набокова в построении сюжета и композиции также расценивалась как отказ от русских литературных традиций»3.
Для глубинного восприятия творческого феномена Набокова, тем более для научной его интерпретации, должны были созреть («научиться») не только читатели, но и критика и исследователи, учитывающие и опыт классической русской литературы, и эстетические искания «серебряного века», постсимволизма и постмодернизма.
Интенсивное развитие набоковедения в 80-90-е и последующие годы, включившее в свой состав и российских исследователей, естественно расширило круг тем и проблем научной интерпретации творчества Набокова. Однако и в современной набоковиане тема «Набоков и русская литература XIX и XX веков» остается одной из недостаточно исследованных. За последние двадцать лет эта проблема стала в большей степени интересовать исследователей (A. Field, В. Ерофеев, H.A. Анастасьев, Н. Телетова,
’ Струве Г. Указ. соч. С. 282.
2 Берберова Н. Курсив мой. М.: Согласие, 1996. С. 372.
2 Целкова Л.Н. Традиции русской прозы ХГХ в. в романах Владимира Набокова 20-30 гг. и в романе «Лолита»:
Автореф. дисс.... доктора филол. наук. М., 2001. С. 10. См. также: Шраер М.Д. Набоков: Темы и вариации. СПб.: Академический проект, 2000. С. 65.

его прочность и подлинность»1. Набоков выделяет как доминирующее начало в творчестве Толстого абсолютную волю писателя: «Хотя Толстой постоянно присутствует в книге, постоянно вторгается в жизнь персонажей и обращается к читателю, в тех знаменитых главах, которые считаются его шедеврами, он невидим - чего так истово требовал от писателя Флобер, говоря, что идеальный автор должен быть незаметным в книге и в то же время вездесущ, как Творец во Вселенной. Поэтому у нас то и дело возникает ощущение, будто роман Толстого сам себя пишет и воспроизводит себя из себя же, из собственной плоти, а не рождается под пером живого человека...»2 «Теургическая власть» Толстого прослеживается Набоковым на разных уровнях. Его восхищает мастерство толстовского использования «художественного времени» в передаче динамики развития сюжетных линий героев в романе «Анна Каренина». Каждую из этих линий он скрупулезно прослеживает в «Лекциях». По воле автора, отмечает Набоков, в одном и том же общероманном времени (хронологии) создается ощущение различной темпоральной насыщенности отдельных этапов жизни героев: «...прелестна деталь в структуре романа -

пары живут быстрее, чем одиночки» . С одной стороны, у читателя возникает интуитивное чувство времени («Он - единственный мне известный писатель, чьи часы не отстают и не обгоняют бесчисленные часы его читателей <...>. Проза Толстого течет в такт нашему пульсу, его герои движутся в том же темпе, что прохожие под нашими окнами, пока мы сидим над книгой»4). Одновременно Набоков в «Лекциях» прослеживает «разницу между физическим временем Анны и духовным временем Левина»5 и то, что, читая «Анну Каренину», «мы движемся и во времени: то забегаем вперед вместе с Вронским и Анной, то возвращаемся назад с Левиным и Кити»6. Именно в Толстом видит Набоков всевластного творца своей художественной модели мира. Например, у Достоевского Набоков отмечает отсутствие такого дара:
1 Набоков В. Интервью Альфреду Аппелю II Американский период. Собр. соч. Т.З. С. 596.
2 Набоков В. Лекции по русской... С. 226.
3 Там же. С. 274.
4 Там же. С. 225.
3 Там же. С. 276.
6 Там же.