Формирование художественного образа самозванца Лжедмитрия I в русской литературе XVII-XIX веков

• Автор: Лазуткина, Мария Геннадьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 208 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I - Начало формирования образа Лжедмитрия I в ранней литературе о Смутном времени.
1. Современники Смуты о первом Самозванце
2. Димитрий Самозванец в литературе конца XVIII - начала XIX вв.
(.А.П. Сумароков, В.Т. Нарежиый, К.Ф. Рылеев)
Глава II - Образ Самозванца в литературе карамзинско-пушкинского периода (1824-1835).
1. Лжедмитрий I в «Борисе Годунове» A.C. Пушкина и «Димитрии Самозванце» Ф.В. Булгарина
2. Трактовка образа Самозванца в драматургии 1830-х гг.
(М.Е. Лобанов, A.A. Шишков, A.C. Хомяков, М.П. Погодин)
Глава III - Раскрытие характера Самозванца в литературе второй половины XIX - рубежа XX века.
1. Лжедмитрий I в драматургии 1860-х - 1870-х гг.
{H.A. Чаев, А.Н. Островский, А.Ф. Федотов, А.К. Толстой,
A.A. Голенищев-Кутузов)
2. Самозванец в исторической романистике последней трети XIX в.
{И. Я[син]ский, Д.Л. Мордовцев, В.П. Авенариус, H.H. Алексеев)
3. Лжедмитрий I в поэзии и драматургии рубежа XIX - XX вв.
{А.Д. Львова, Н.Л. Пушкарев, A.C. Суворин)
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Понятие Смутного времени давно уже стало для нашей страны нарицательным. Российский народ не раз оказывался зажатым в тиски смутных времен, достаточно вспомнить эру петровских реформ, испытание Отечественной войной 1812 г., политический кризис, приведший к восстанию декабристов, революции 1917 г. и гражданскую войну.
«Смутным» окрестили современники страшный, тяжелейший почти двадцатилетний период войн и крушения устоев, предательств, смены кумиров и братоубийства, национального единения и восстановления государственности на рубеже XVI-XVII веков.
Очередной столетний «юбилей» Смуты конца XVI - начала XVII в. содействует росту интереса к ней и поиску параллелей с событиями современности. За последним десятилетием XX в. также прочно укрепилась характеристика «смутное». Оно представляется наиболее точным историческим слепком событий четырехсотлетней давности: крушение мощной власти, основанной на страхе и подавлении, ослабление государства, борьба оппозиции и смена лидеров, поворот к Западу, борьба за приграничные территории, обострение социального неравенства на фоне «безмолвия» масс.
История любого народа и, в особенности, наиболее острые ее периоды -это всегда богатейший материал для литературно-художественной обработки. Некоторые же факты и даже целые периоды прошлого стали более широко известны благодаря таланту литераторов, чье перо подробно описало дела давно минувших дней. Самозванство явилось стержнем первого периода Смуты, а первый русский самозванец стал одним из основных образов литературы о Смутном времени. «Эпоха Самозванцев и междуцарствия -эпоха русской жизни со всеми ее треволнениями и чисто
1 Пятитомное собрание воспоминаний генерала Деникина не случайно называется «Очерки русской смуты». На эту тему см.: Пантин И., ПлимакЕ. От смуты до смуты. Россия в тупике «догоняющего развития» // Октябрь. -М., 1993, №1. С. 162. Недавний узник «Матросской Тишины» гэкачепист А. Лукьянов озаглавил свою книгу «В водовороте российской смуты» (М.: Книга и бизнес, 1999. 431 с.). См. также: Земляной С. Куда идешь? О Смуте как парадигме консервативного мышления II Независимая Газета, 22.06.2001, С.8.
национальным ее духом, без сомнения составляет самую знаменательную часть нашей истории, к которой наша поэзия будет обращаться как к роднику богатых драматических концепций», - отмечали критики столетие назад.1 Многие эпизоды той эпохи все еще покрыты мраком, другие же служат предметом нескончаемых литературных (и научных) споров, подтверждая тем самым ее «смутность». На протяжении четырех веков период Смуты остается чрезвычайно притягательным для историков и писателей как в России, так и за рубежом. Великая драма России на рубеже XVI-XVII веков по-своему отразилась в многочисленных народных2 и авторских сочинениях.
Нет сомнения в том, что Лжедмитрий I являет собой одну из наиболее загадочных и противоречивых фигур русской истории. «Дмитрий, будь он самозванец или нет (это все-таки еще не разъяснено окончательно), замечателен в особенности как противоречие всему ходу истории»3 Молодой, образованный, усвоивший европейские традиции и культуру, энергичный, самостоятельный в мыслях и поступках, равнодушный к религии и устоям, царь Дмитрий стал как бы предтечей царя Петра. Однако и столетием позже Петру I весьма нелегко далась победа над старым боярством, даже учитывая абсолютную законность и прозрачность его прихода к власти. «Лжедмитрия в конце концов убили и его прахом выстрелили из пушки в сторону Запада <... > великий Петр рубил окно в цивилизацию, ориентируясь на траекторию того рокового выстрела», - образно заметил Ю. Буйда.4 К Дмитрию, чье недолгое правление, несомненно, подготовило почву для будущих петровских преобразований, в полной мере можно отнести слова A.C. Хомякова о славянофилах «Передовые люди не могут быть двигателями своей эпохи, они движут следующую, потому что современные им люди еще не готовы»)
1 Ежегодник императорских театров. Сезон 1902-1903 гг. Выл 13. -ОТ5. Драмы в СТЬтербургаотх тегпрах С27.
2 См.: Буапаев Ф. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1. - СПб., 1861. С.471, 517-518, 525-540; Исторические песни XVII века. - M.-JI: Наука, 1966. С.26Н5.
3 [Л.П.] Дмитрий самозванец и Василий Шуйский. Драматическая хроника г. Островского // Записки для чтения, издаваемые К. Трубниковым. - СПб., 1867. - №4. Отд. VI. С.6.
4 Буйда Ю. Портрет нации. Человек третьего тысячелетия II Известия, 5.06.1999. С.5.
5 См.: Цимбаев Н. «Никто из нас не доживет до жатвы». Хомяков и славянофилы // Свободная мысль. - 1993, №16. С.83.

царство Московское» (вариант: «прокляту Литву», «хана Крымского», «басурманы Запорожские»), наряжается в дорогое платье, но все «делает не по-царскому». Он «Скоромную еству сам кушает, / А постную еству в раздачи дает, /А местные иконы под себя стелет, /А чудны кресты под себя кладет!», кроме того, берет в жены «злу еретницу-безбожницу». Обвиняется Самозванец не только в колдовстве («Держит книгу в руках волшебную, / Волхвуе... »), но также и в гибели истинного царевича Дмитрия («Убил же его Гришка Расстриженный, / Убимши его, сам на царство сел»).
Упоминается Рострига Отрепьев и в двух вариантах «Плача Ксении Годуновой»1, которые «ходили в устах народа еще при жизни ее»1 Исследователь русского фольклора Ф. Буслаев указывает также, что в обеих песнях нет намека «на жестокий поступок Разстриги с Ксению, а говорится только, что он хочет ее полонить: так что беда неясно предчувствуется в будущем»
Рассмотренные выше древнерусские сочинения о Смуте оказали влияние на последующую литературу, особенно на историческую драматургию XVIII -начала XIX вв., где Лжедмитрий I представлен безусловным злодеем.
1 Там же. С.44-45. Плачи Ксении записаны в 1619-1620 гг. в числе русских песен английским священником Ричардом Джемсом (ок. 1592-1638). См.: ПЛДР. Конец XVI - начало XVII вв. - М., 1987. С.536-540. Ранее Плачи печатались в кн.: С.имони П.К. Великорусские песни, записанные в 1619-1620 гг. для Ричарда Джемса на крайнем севере Московского государства. - СПб., 1907; См. также: Буслаев Ф. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 1. - СПб., 1861. С. 471, 517-518 и 525-540.
2 Буслаев Ф. Указ. соч. С. 526.
3 Там же.