Танатологические мотивы в прозе Л.Н. Андреева

• Автор: Красильников, Роман Леонидович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Вологда
• Количество страниц: 225 с.

Содержание
ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Понятие танатологических мотивов
1.1. Танатология и художественная литература: к постановке проблемы
1.1.1. Танатология: рождение термина
1.1.2. Изучение танатологических проблем в литературоведении
1.2. Мотив в художественном тексте
1.2.1. Художественный текст
1.2.2. Мотив в системе традиционных понятий
1.2.3. Мотив и функция
1.2.4. Классификация мотивов
1.2.5. Сюжет, фабула, композиция
Глава 2. Танатология и андрееведение
2.1. Основные проблемы андрееведения
2.2. Изучение танатологических мотивов в андрееведении
Глава 3. Семантика смерти в прозе JI.H. Андреева
3.1. Презумпции
3.2. Мотив «естественной» смерти в прозе Л. Андреева
3.2.1. Личный опыт писателя
3.2.2. Мотив смерти в дневниках 1890-х годов
3.2.3. Рассказы об «опредмеченном» смысле жизни
Ф 3.2.4. Смерть как процесс
3.2.5. Рассказы о воскресении
3.3. Мотив убийства в прозе Л. Андреева
3.3.1. Специфика мотива убийства
3.3.2. Рассказы об убийцах
3.3.3. Рассказы о жертвах
3.3.4. Рассказы о военных действиях
3.4. Мотив самоубийства в прозе Л.Н. Андреева
3.4.1. Специфика мотива самоубийства
3.4.2. Мотив самоубийства в дневниках 1890-х годов
3.4.3. Рассказы о несовершенных самоубийствах
3.4.4. «Рассказ о Сергее Петровиче»
3.4.5. Рассказы о самоубийстве и познании
3.4.6. Рассказы о самоубийстве родителей
* Заключение
Список источников и литературы
I. Источники и архивные материалы
II. Общая литература по проблеме
III. Литература о Леониде Андрееве
IV. Справочная литература
V. Сайты в Интернете
Приложение. ФУНКЦИИ ТАНАТОЛОГИЧЕСКИХ МОТИВОВ В ПРОЗЕ Л.Н.
АНДРЕЕВА

ВВЕДЕНИЕ
Настоящая работа находится на стыке двух исследовательских тем, за последние годы получивших в российском гуманитарном знании статус актуальных. Первая из них находится в области литературоведения, шире - в области дисциплин, изучающих художественный текст (семиотика, киноведение, искусствоведение, структурализм). Это теория мотива, имеющая глубокую традицию (А. Веселовский, В. Пропп) и получившая сегодня новый толчок к развитию (В. Тюпа, Н. Тамарченко): «Проблема мотива является одной из чрезвычайно значимых в современном литературоведении, так как подобный подход дает возможность по-новому интерпретировать художественный текст, рассматривая его как элемент системы текстов конкретного автора, литературно-художественного направления или литературной эпохи. Если рассматривать тексты отдельного писателя как единый метатекст, порожденный определенной индивидуальностью, то при этом в нем естественно обнаруживаются устойчивые мотивы, иллюстрирующие авторскую модель бытия» [188; 7].
Второй исследовательский вектор, ставший отправной точкой для данной работы, - танатология как учение о смерти. Во второй половине XX века это учение, будучи изначально областью естествознания, распространилось на гуманитарные науки (Ф. Арьес, В. Янкелевич), а отношение к смерти стало рассматриваться как важная антропологическая или, как бы мы сегодня сказали, культурологическая проблема. Так, например, Ф. Арьес, выделяя в истории человечества различные концепции смерти, по сути, видит в них этапы истории части культуры, во многом определяющей качество культуры в целом.
В Россию танатология как область гуманитарного знания пришла в 90-е годы вместе с переводами западных авторов (переводы Ф. Арьеса, С. Грофа, Ф. Хуземана, В. Янкелевича), обзорно-популяризаторскими и оригинальными текстами российских танатологов (П. Гуревич, А. Демичев,

А. Лаврин, С. Рязанцев). В это же время проводились специальные исследования, касающиеся функционирования танатологических элементов в литературе (Ю. Лотман, А. Аствацатуров, Г. Косяков), имеющие свою, правда, не столь глубокую традицию (П. Бицилли, М. Бахтин). Анализ этих исследований показывает, что данная проблема изучалась с разных точек зрения. В основном создавались статьи историко-литературного характера, рассматривающие семантическое наполнение мотива смерти (П. Бицилли, Т. Розанова, Н. Романенкова, М. Шабурова, Г. Постнов). Использовались интуитивистский (В. Топоров, И. Берман), нарратологический (М. Бахтин) и структурный (Ю. Лотман, С. Гринева) методы.
В нашей работе сближение указанных исследовательских векторов (теория мотива и танатология) обусловил анализ актуального материала -творчества Леонида Николаевича Андреева. Этот писатель принадлежит к
® числу авторов, составивших целый пласт «возвращенной литературы»,
которая с 1990-х годов привлекает особо пристальное внимание исследователей. Среди вновь открытых тем выделяется интерес ряда писателей начала XX века к смерти: это и «смерторадостный» «поэт смерти» Ф. Сологуб, и М. Арцыбашев с его романом «У последней черты», и «бесконечно» боящийся смерти автор «Освобождения Толстого» И. Бунин, и «верный рыцарь смерти» Л. Андреев. Каковы причины подобных танатологических настроений?

Эпоха рубежа Х1Х-ХХ веков сегодня представляется как время перемен. Сын Леонида Николаевича Андреева Вадим так впоследствии писал об этом периоде: «В первые годы двадцатого века было ощущение того, что некая историческая эпоха кончается, «что в этом мире мещанства, чиновничьего засилья и социальной несправедливости больше жить невозможно», что придет нечто новое и, конечно, светлое и замечательное, что уж очень темна была жизнь вокруг, - было повсеместным. Представлялось, что за гибелью непременно наступит великолепное возрождение. Все свято верили в чеховские алмазы, не соглашаясь, однако, с

«сгусток культуры в сознании человека», «то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека», и, с другой стороны, «то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» -сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее». «В отличие от понятий в собственном смысле термина <...> концепты не только мыслятся, они переживаются. Они - предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений» [267; 40]. По сути, концепт - тоже опыт, только, как правило, коллективный, зачастую не отрефлексированный, не вербализованный, не эксплицированный.
Эксплицирование означаемого — удел репрезентации. К. Гинзбург в статье «Репрезентация: слово, идея, вещь» дает толкование этому термину, цитируя работу Р. Шартье «Мир как репрезентация» и словарь. И в том, и в другом случае выделяются две группы значений, из которых и в том, и в другом случае для нас актуальна одна - «придание чувственной воспринимаемости (отсутствующему предмету или концепту) посредством изображения, фигуры, знака и т.д.» [39; 6].
Объединение концепта или концепции и репрезентации в литературе происходит в специфическом знаке, который традиционное литературоведение называет «художественным образом». Художественный образ - это «категория эстетики, характеризующая особый, присущий только искусству, способ освоения и преобразования действительности» [260; 252]. Образ отличается «нераздельным единством конкретно-чувственных и обобщенно-смысловых элементов [265; 27]. Как знак, основанный на тропе, он может иметь несколько означающих и несколько означаемых, что придает ему соответственно полирепрезентативность и полисемичность. Художественный текст, произведение, по сути, также является масштабным образом.