Детство в системе русских литературных представлений о человеческой жизни XVIII - XIX столетий

• Автор: Шестакова, Елена Юрьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Северодвинск
• Количество страниц: 181 с. : ил.

Глава I. Детство в русском литературном сознании XVIII века
§ 1. Представления о детстве и проблема воспитания в русской литературе и публицистике XVIII века
§ 2. «Открытие» детства в художественной прозе Н.М. Карамзина
§ 3. Западноевропейский роман воспитания XVIII века и русские литературные представления о детстве
Глава II. Концепция детства и ее художественное воплощение в русской литературе XIX столетия
§ 1. Новаторство Л.Н. Толстого в повести «Детство» и своеобразие представлений о детстве в русской литературе 40-50-х годов XIX столетия
§ 2. Представления о детстве и особенности психологического анализа в художественной прозе Л.Н. Толстого и Ч. Диккенса
§ 3. «Украденное детство» в русской литературе второй половины XIX века
Заключение
Список литературы

Детство как предмет художественного изображения в русской литературе классического и последующих периодов оказалось в фокусе исследовательского внимания уже довольно давно. Сегодня вполне определенно можно говорить о весьма глубоких основах, положенных в изучение этой темы, а также о целых направлениях ее научного осмысления. Нарастающий в литературоведении интерес к этой проблеме, поиск новых, неожиданных ракурсов в ее освещении во многом определяет актуальность избранной нами темы исследования.
Как правило, обращение к этому кругу вопросов в литературоведении связано с изучением творческого наследия конкретного писателя, его художественных и духовных поисков, открытых им новых изобразительных средств, с исследованием его индивидуальной творческой эволюции. В этом ключе наибольший интерес для исследователей представляет трилогия Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность» (H.A. Коновалов, В.Г. Одино-ков, Н.П. Лощинин, И.В. Чуприна, Я.С. Билинкис)1, «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова (С.И. Машинский, О.Н. Белокопытова, М.П. Лобанов, Н.Г. Николаева)2, глава IX «Сон Обломова» романа И.А. Гончарова «Обломов» (Е.А. Краснощекова, A.A. Фаустов, Е.И. Ляпуш-кина, А. Репин)3.
1 Коновалов H.A. Детство и юность в художественных произведениях Л.Н. Толстого. Вып 1. Пермь, 1929. С. 157-194; Одинокое В.Г. Трилогия Л.Н. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность»: Автореф. дис. ...канд. филолог, н. Новосибирск, 1953; Лощинин Н.П. «Детство», «Отрочество», «Юность» Л.Н. Толстого. Проблематика и художественные особенности. Тула, 1955; Чуприна И.В. Трилогия Л. Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность». Саратов, 1961; Билинкис Я.С. Новаторство Л.Н. Толстого в трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность». Л., 1973.
2 Машинский С.И. С.Т. Аксаков. Жизнь и творчество. М., 1961; Белокопытова О.Н. «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова и проблема мемуарно-автобиографического жанра в русской литературе 40-50-х годов XIX века: Автореф. дис. ...канд. филолог, н. Воронеж, 1966; Лобанов М.П. Сергей Тимофеевич Аксаков. М., 1987; Николаева Н.Г. «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова: формы письма и традиции жанра: Дис. ...канд. филолог, н. Новосибирск, 2004.
3 Краснощекова Е.А. «Обломов» И.А. Гончарова. М., 1970; Фаустов A.A. Роман И.А. Гончарова «Обломов»: Художественная структура и концепция человека: Автореф. дис. ...канд. филолог, н. Тарту, 1990; Ляпушки-на Е.И. Русская идиллия XIX века и роман И.А. Гончарова «Обломов». СПб., 1996; Репин А. Сон Обломова II Литература. 2002. № 29. С. 13.

Относительно новым направлением в исследовании проблемы стало обращение к целому кругу русских писателей, объединенных эпохой, идейными исканиями, общностью творческой судьбы художника. Актуализация такого подхода к изучению темы определенно связана с нарастающим в научной сфере ощущением того, что исследование данного литературного материала весьма результативно выводит на общие тенденции и закономерности русского историко-литературного процесса. В ряду несомненно удачных подходов к теме с этих позиций следует назвать работы Л.И. Вронской, выполненные на материале автобиографической прозы писателей русского зарубежья первой волны (И.С. Шмелева, Б.К. Зайцева, М.А. Осоргина), посвященные раскрытию в них принципиально общих очертаний концепции личности4.

В последние десятилетия русская проза о детстве активно изучается в плоскости проблемы ее пространственно-временной организации. Весьма внушительный ряд исследований, построенных на этом материале и обра-, щенных к разновременным историческим пластам, поражают сходством наблюдений и выводов, к которым приходят ученые. В частности, обращаясь к повести «Детство Никиты» А.Н. Толстого, Е.Г. Мущенко отмечает господство в нем «эпического времени, всеобщих законов бытия, единого времени и единого пространства»5.
О «слитности пространства и времени» в художественном мире «Лета Господня» И.С. Шмелева, их эпической сбалансированности, когда становится возможным определение «в мире Бог, и в доме Бог»6, пишет Е.С. Ефимова. М.А. Крылова констатирует, что в повести Н.Г. Гарина-Михайловского «Детство Темы» «задается лейтмотивное движение и расширение простран4 Вронская Л.И. Русская идея в автобиографической прозе русского зарубежья: И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, М.А. Осоргин. Ставрополь, 2000; Бронская Л.И. Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья: И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, М.А. Осоргин: Дне. ...д-ра филолог, н. Ставрополь, 2001.
3 Мущенко Е.Г. Поэтика прозы А.Н. Толстого: Пути формирования эпического слова. Воронеж, 1983. С. 49.
6 Ефимова Е.С. Священное, древнее, вечное. Мифологический мир «Лета Господня» // Литература в школе. 1992. №3. С. 37.

Образ Воды является одним из основных атрибутов пространства героини, поскольку вода связана с началом любой жизни (аналогия с детством как началом жизни), «символизирует первичную субстанцию, из которой рождаются все формы»76. В повести вода не теряет своей древней функции возрождения к жизни: «Ты тотчас бросился к нему, схватил с себя шляпу, почерпнул воды, возвратился к старику, напоил его и смыл у него с лица пыль, а Юлия обтерла его платком своим»77.
Достаточно устойчивым в тексте повести является образ Горы (Холма): «сидя на высоком холме», «Хозяйки водили Евгения по всем лучшим местам в окрестности своей деревни и показывали ему прекрасные виды, открывающиеся с вершины зеленых холмов»78. По наблюдению исследователя, «горы часто считаются местом, где встречаются Небо и Земля, и в этом смысле являются «центральной точкой» пространства, поэтому можно сказать, что «гора (холм) располагается в Центре мира»79 героини Н.М. Карамзина.
Все пространство, окружающее Юлию в детстве, пронизывает солнеч-

ный свет («дожидались солнца», «смотрели на заходящее солнце» ), который превращает мир героини в «золотой рай» (аналогия с «золотым веком»).
В тексте повести образ Солнца, как и Воды, символизирует начало жизни и в этом смысле неразрывно связан с образом ребенка, что подтверждается наблюдениями лингвистов: «В его (слове) основе этимологически вычленяется уменьшительно-ласкательный суффикс *ык, следовательно, эта номинация означала «молодое, маленькое солнце» и семантически была близка праславянскому заимствованию из латинского «коляда» - буквально «солнце-младенец»81.
76 Элиаде М. Указ. соч. С. 183.
77 Карамзин Н.М. Евгений и Юлия // Русская сентиментальная повесть. М., 1979. С. 91.
78 Там же. С. 91.
79 Элиаде М. Указ. соч. С. 103.
80 Карамзин Н.М. Евгений и Юлия // Русская сентиментальная повесть. М., 1979. С. 89-90.
81 Кошарная С.А. Указ. соч. С. 38.