Пушкинская традиция в творчестве Ф. М. Достоевского : Мифологический аспект

• Автор: Суздальцева, Наталия Владиславовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Арзамас
• Количество страниц: 205 с.

ВВЕДЕНИЕ
Интерес филологической науки к литературной традиции, изучению преемственных связей никогда не ослабевал. Однако в последнее десятилетие внимание к данному аспекту литературоведческого исследования значительно усилилось, что, видимо, связано с формированием новых концептуальных подходов к истории русской литературы, а соответственно и коррекцией методологии и методики исследования национального литературного процесса. В том же направлении актуализируется и интерес к мифопоэтическому пласту русской словесности, в первую очередь, естественно, в связи с «литературной генеалогией» творчества крупнейших наших художников слова.
В полном собрании сочинений Ф.М. Достоевского указано свыше 100 произведений A.C. Пушкина, которые упоминаются самим писателем в письмах, рабочих материалах, публицистике или входят в его романы в качестве цитат, реминисценций, мотивов и образов. Причем, о каждом таком «вхождении» написана не одна литературоведческая работа, то есть материал о пушкинских традициях в творчестве Достоевского собран значительный. Были предприняты попытки и его систематизации. Так, академик Д. Д. Благой положил в основу своего системного подхода к проблеме Пушкин и Достоевский эстетические идеалы Достоевского, сходство и различие мироощущений писателей, биографические параллели.1 Позже Ю.И. Селезнев дополнил эту концепцию исследованием сюжетно-композиционных и жанровых аспектов традиции.2 Наметилась тенденция освоения пушкинской традиции у Достоевского и на мифопоэтическом уровне, однако исследовательские поиски в этом направлении находятся еще в фазе своего научного, методологического

становления. Актуальность предлагаемого исследования и определяется необходимостью продолжить научный поиск новых аспектов в решении проблемы системного подхода к пушкинской традиции в творчестве Достоевского.
Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации впервые предпринимается целостное рассмотрение пушкинской традиции в творчестве Достоевского в аспекте мифопоэтики. Такой подход позволяет говорить о целенаправленном мировоззренческом и художественном интересе Достоевского к пушкинскому наследию, значительно расширяет контекст представлений о Достоевском как основателе неомифологизма, одного из самых значительных течений в литературе XX века.
Значительность достижений современной мифопоэтики оказалась возможной, в первую очередь, благодаря фундаментальным исследованиям Е.М. Мелетинского, М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Ю.М. Лотмана, В.В. Аверинцева, В.Н.Топорова и др., а также западных ученых, таких, например, как К. Юнг, К. Леви-Стросс, К. Хюбнер, М. Элиаде. Именно в их трудах всесторонне и глубоко изучена сакральная природа мифа как модели мирового порядка, как всеобщего феномена и подлинной реальности человеческого сознания. Важнейшую роль в усилении интереса к онтологии и поэтике мифа сыграло и возрождение в обществе внимания к национальной религиозно-философской мысли, представленной именами Вл. Соловьева, Вяч. Иванова, С.Н. Булгакова, В.В. Розанова, Д.С. Мережковского, И.О. Лосского, П.А. Флоренского, И.А. Ильина В значительной степени, именно в лоне традиции русской православной философии зародились основы современных методов исследования мифологического и символического в русском искусстве. «Христианские мыслители, - пишет по этому поводу Н.Ю. Тяпугина, -исследуют ту «почву», на которой выросло искусство наших предков. Они обращены к постижению той же ментальности, что обусловила
изведений, это его собственный еще идеальный и наивный, но уже пережитый взгляд на русскую действительность. Но символ «Домика в Коломне» направлен и в будущее: он отсылает нас не только к «родословной» героев Достоевского, но и к их заветным мечтам о будущем счастье. То есть «Домик в Коломне» в «импровизации» Мечтателя есть символ и прошлого, и будущего России как идеал духовного единения людей: «Мы будем жить бедно, конечно, но счастливы будем» («Слабое сердце»), Мифообраз же «Египетских ночей» в контексте «импровизации» выступает для Достоевского как символ настоящего России, то есть России 1860-х гг., это символ его «послесибирского» восприятия действительности. И именно этим мифообразом так или иначе будут объединены все последующие романы писателя. Клеопатра и три ее любовника станут прототипами всех основных женских и мужских характеров героев Достоевского. Таким образом, на момент правки «Белых ночей» при подготовке повести к новому изданию и включению в них пушкинских образов, «Египетские ночи» для Достоевского были не только символом кризиса «европейского духа», но и общественного кризиса, назревавшего в России. Поэтому основная оппозиция «импровизации» Мечтателя Клеопатра - Домик в Коломне включает в себя и такое основание: реальная Россия (Россия сегодня) - идеальная Россия (Россия будущего). В конечном счете, все рассмотренные нами оппозиционные ряды составляют лишь «схему» и «модель» того мира «импровизации» Мечтателя, о которой он говорит, что это - «всё».
В реальном тексте нет искусственных барьеров, которые бы четко и строго разделили образы «импровизации» на мужское и женское «поле», на русское и западное; они идут единым планом и как бы «вперемежку». И это смешение оппозиционных образов говорит о замутнении границ «изначальной Двойственности» в мире. «Теперь беспорядок всеобщий, беспорядок везде и всюду в обществе, - отметит Достоевский в