Поиски новых форм искусства на рубеже веков: Чехов, Горький и МХТ

• Автор: Дёмкина, Светлана Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 173 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ.
1. Введение.
2. Глава 1. Московский Художественный театр в контексте культурной жизни рубежа веков.
3. Глава 2. Влияние творчества Чехова на художественный процесс конца 19 начала 20 века.
4, Глава 3, Горький и Московский Художественный театр
5. Заключение.
6. Примечания.
7. Библиография.

Введение.
В России рубежа XIX - XX столетий сложилась уникальная ситуация, отразившая процесс неизбежной смены вех и закрепления новых реалий. Узнавание примет наступающей эпохи, постижение их смысла и обретение иного жизненного опыта принимали формы литературных, художественных и философских откровений. Достижения русской культуры эпохи, вполне заслуженно названной «серебряным веком», сделали этот период предметом пристального изучения. Понимание процессов, происходивших на рубеже веков, позволяет лучше осмыслить итоги всего двадцатого столетия. «Век и конец века на евангельском языке не означает конца и начала столетия, но означает конец одного мировоззрения, одной веры, одного способа общения людей и начало другого мировоззрения, другой веры, другого способа общения»1, - утверждал Л.Н.Толстой в статье «Конец века».
В процесс проникновения в новое мировоззрение, в его осознание включились представители русской культуры, принадлежавшие к разным течениям. Всех их объединяла, придавая культурной жизни рубежной эпохи высоко художественный блеск, «общехудожественная одаренность»2.
Деятелей «серебряного века» помимо творческого видения мира объединяло влияние общественных веяний и идеологических теорий. Демократический подъем рубежа веков, отзвуки русско-японской войны и первой русской революции вдохновляли порывы антиправительственного протеста самых разных групп русской интеллигенции. Наивысшей точки достигла идеологизация всех сфер жизни России в преддверии и ходе революции 1905-07 годов.
В начале двадцатого века в России подводились итоги девятнадцатого столетия: рассматривали культурные достижения и промахи, приобретения и утраты. Новое искусство, отталкиваясь от исканий Толстого и Достоевского, противопоставило предшествующему позитивистскому художественному опыту остроту нерешенных субстанциальных вопросов бытия. Авторитет
великих писателей использовался для указания на первостепенность «вечных» ценностей.
В истоках «серебряного века» ближайшим и достойным преемником этих исканий Толстого и Достоевского стал Чехов. Многие участники литературного процесса рассматриваемой эпохи испытали его влияние. Ставя Чехова сразу после Толстого и Достоевского, следует сказать, что его сдержанность, внешняя внеэмоциональность и внутренняя свобода разводят их творческие позиции. Именно Чехову удалось нарушить традицию преобладания общественной доктрины. Отстраненность от идеологической и любой другой заданности освободила творчество писателя от привязанности к конкретному времени, выдвинув в противовес категории общефилософские и общечеловеческие. В этом смысле творчество Чехова - итог и начало. Освоение современности через творчество вовлекло в процесс наблюдения за жизнью и поиски новой поэтики широкий круг лиц. Брюсов писал: «Стало яснее, что начало всякого искусства — наблюдение действительности <.. .> Будущее явно принадлежит какому-то еще не найденному синтезу между "реализмом" и "идеализмом"»3 Именно символисты поддержали Чехова в его опыте преодоления гнета идеологии на пути к бытийности.
Специфика художественного процесса эпохи объясняла появление новых аспектов творчества. Личность автора, его мировосприятие становились предметом изучения и поэтического оформления. Г.Ибсен признавался: «Бранд — я сам в лучшие минуты моей жизни <...>»4. Высказывание авторской точки зрения устами героя-протагониста, находящегося в центре повествования, -частый прием литературы той поры. Этим объясняется и процесс постепенного стирания традиционной границы между философией и литературой. Преобладавшее ранее прямолинейное влияние на искусство и литературу приобрело на рубеже веков более тонкие и гибкие формы, делая автора зачастую своего рода посредником между некоей философской доктриной и читателем.

В необычных этих стенах можно было услышать лекции и споры на ^ темы, охватывавшие широчайший спектр проявлений человеческой мысли -
философии, истории, литературы и всех видов искусства, можно было встретить Михаила Кузмина, Евгения Лансере, Владимира Маяковского, Федора Шаляпина, Алексея Толстого и многих других. В.Пяст вспоминал: «..."Акмеисты": то есть Ахматова, Гумилев, Мандельштам, - и потом так называемые "мальчики" из Цеха поэтов, - Георгий Иванов, Георгий Адамович; потом другие "примыкавшие" - будущие ученые, как-то: В.Гиппиус,
В.Жирмунский, - и сколько еще других! - одни чаще, другие - реже, - но все отдавали дань "Бродячей собаке"»78. Ахматова описала свои впечатления от атмосферы знаменитого подвальчика в известных строках:
Все мы бражники здесь, блудницы.
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы Томятся по облакам79.

Бенедикт Лившиц вспоминал: «Программа была самая разнообразная, начиная с лекций Кульбина "О новом мировоззрении" или Пяста "О театре слова и театре движения" и кончая "музыкальными понедельниками", танцами Карсавиной или банкетом в честь Московского Художественного театра. <...> Суть, однако, заключалась не в регламентированной части программы, а в выступлениях, ею не предусмотренных и заполнявших обычно всю ночь до утра»80. К открытию пронинского кабаре «Бродячая собака» Художественного Общества интимного театра Вс.Князевым был сочинен «собачий гимн». О самом основателе исчерпывающе высказался режиссер и актер А.А.Мгебров в словах, также напоминающих гимн: «В то время Пронин был абсолютный санкюлот, мечтатель, энтузиаст, отличавшийся неимоверной фантастикой, бескорыстностью, неутомимой энергией и страстной влюбленностью в мир и людей. Он обладал исключительным обаянием, исключительным умением сплачивать всех и из ничего, в буквальном смысле этого слова, создавать