Русская антиутопия ХХ – начала ХХI веков в контексте мировой антиутопии

• Автор: Воробьёва, Александра Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Самара
• Количество страниц: 528 с.

Содержание
Введение
РАЗДЕЛ I. Эволюция русской антиутопии первой половины XX века.
Г л а в а I. Утопия и антиутопия как единый жанр. Теоретические аспекты проблемы.
1.1. Контекст как теоретическое понятие.

1.2. Определение утопии и антиутопии. Отношение утопии и антиутопии.
Проблема жанра
1.3. Классификация антиутопии
1.4. Понятия утопического сознания, утопизма и утопии во
взаимных связях
1.5. Миф, сказка, утопия
1.6. Утопия и фантастика 72 Глава II. Русская утопия и антиутопия в контексте исторических событий
1900-1920-х годов
II. 1. От древних истоков к современности
П.2. Формирование русской утопии
II.3. Литературный контекст русской утопии начала XX века
П.4. Серебряный век в антиутопическом отражении. Нота разлада
II. 5. Метаморфозы утопии и антиутопии в контексте
революционной действительности
11.6. Рождение антиутопического романа
11.7. «Нечистая» Великая операция Е.Замятина.
Английские контексты русской антиутопии
Глава III. Внутри разломанного мира. А.Платонов в контексте русской «лабораторной» антиутопии
III. 1. «Не вышел из народа... »
111.2. Смерть в центре «счастливого» мира
111.3. Трагедии разрыва с природным человеком
111.4. Контексты антиутопических метаморфоз
111.5. Маленький человек в антиутопии 236 Г л а в а IV. Русская антиутопия середины XX века в мировом контексте
IV. 1. «Приглашение на казнь» В.Набокова и его контексты
IV.2. Антиутопическая «пауза» в русской литературе. Возрождение 1960-х годов
РАЗДЕЛ И. Антиутопия второй половины XX века - начала XXI.
Г л а в а I. Политическая антиутопия Великого передела
1.1. Русская антиутопия в эмиграции
1.2. Контексты «французской» темы
1.3. Идеологическое безумие в пародийных опытах Ю.Алешковского 323 Г л а в а II. Литературная встреча с реальной утопией
П.1. Постмодернистские вариации новой Утопии
II.2. Постутопические сюжеты 1980-1990-х годов

П.З. Семейно-детский дискурс в постутопических сюжетах
Г лаваШ. Новейшая антиутопия
III. 1. «Сверхлюди» в русских и западных сюжетах
Ш.2. «Сверхлюди» в антиутопии В.Сорокина и «неолюди» М.Уэльбека
Ш.З. Культурные трансформации личности в антиутопии В.Пелевина
Глава IV. Новые эстетические центры антиутопии XXI века
IV. 1. Антиутопия террора
ГУ.2. Обратная мечта о России
IV.3. Минус-герои новой антиутопии
Г л а в а V. Московские сюжеты XXI века
Заключение
Список использованных источников
и литературы

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования.
Антиутопия, несмотря на свое довольно древнее происхождение, достигает наибольшей эстетической проявленности в XX веке, поставившем перед человечеством много сложных вопросов и проблем, к решению которых оно оказалось не готово. Антиутопия становится очевидным достоянием XX века в силу своей несомненной связи с научно-технической цивилизацией, на протяжении всего века набиравшей, как оказалось, почти бесконтрольную и агрессивную энергию, обрушив на человека плотный поток научных открытий. В сочетании с трагическими событиями века (две мировых войны, революции, установление тоталитарных режимов в государственных структурах ряда стран, безграничный разгул терроризма), которые в одночасье поставили человечество перед угрозой уничтожения, едва ли не всех прежних ориентиров существования, цивилизация обретает все более опасную инерцию разрушения. Разум и здравый смысл оказались бессильны удержать свой самый надежный, регулятор в сфере общественных отношений - культуру. Но в данный, момент, еще не ставший историческим, уже таящий'в.себе знаки кардинальных перемен, ожидающих человечество В' ХХГ веке, вновь мощно материализуется вопрос о будущем. А это значит, что утопия или антиутопия, или- какой-то еще неведомый; симбиоз .этого жанра- не только не сойдет с литературной сцены, причем с самых видимых ее площадок, но приобретет невиданный масштаб актуальности.
Автор утопии «Рай земной, или Сон в зимнюю ночь»
К.С.Мережковский писал в 1903 году: «Прогресс сам по себе
мучительнейшее явление, но чем он подвигается дальше вперед, тем он становится все мучительнее и мучительнее — вот закон природы, ужаснейший, уродливейший из ее законов» [Ш.389.СЛ91]. И вот какую картину, спустя столетие, рисует М.Эпштейн в «Манифесте нового века» относительно «человека» как продукта новейшей, компьютерной
цивилизации, поколения Интернета (ПИ), всемирной паутины. «Информационный век, - пишет Эпштейн, - прокладывает дорогу трансформационному веку, каким обещает стать XXI...мироощущение «пост», усталая и всезнающая поза «конца века», представляется сейчас, у истока нового тысячелетия, смешной и чуть жутковатой, как старческие ужимки и гримасьь на лице ребенка. Мы — биологическая протоплазма технической' цивилизации, мы носители прото-интеллекта, мы - протомашины, именуемые «организмами». Мы — робкие дебютанты на сцене техно-трансформационной цивилизации. Вот это мироощущение я и называю - debut de siecle...H когда... все связи соткутся воедино, человек окажется действительно паучком во всемирной паутине, поскольку к каждому его нейрону, клетке, гену и чипу будет что-то приторочено. Каждая его частица будет участвовать в каких-то взаимодействиях, о которых он будет знать и

идеальном городе - сущая пытка для разума...(Как мог Платон опуститься до таких вещей? Ведь именно он...стоял у истоков подобных извращений, подхваченных и удесятеренных потом отцом - основателем современных иллюзий Томасом Мором). Сооружать общество, где каждый твой шаг учтен и упорядочен по чудовищному ранжиру, где из доведенной до неприличия милости к ближним следишь даже за собственными задними мыслями, - да это значит переносить в золотой век все муки ада, строить дом призрения при пособничестве Сатаны» [Ш.544.С.229].
Но разве само христианство по большому счету не было большой Утопией? И не потому ли собственно утопия, по Чорану, проникает в умы после разочарования, в христианстве, что они (умы) были к этому подготовлены, воспитаны христианством на протяжении веков? Словом, тут возникает множество вопросов. Христианство несет в себе все те черты, которые отмечает Чоран в утопии: расчет на мораль, филантропию, бескорыстие, веру без оглядки и т.п. Будущее для смертного грешного человека христианство тоже уготовило в образе рая и бессмертия души (в случае покаяния) или ада (в случае упорства в непокаянии). Да и утопия появилась, конечно, раньше христианства (тот же Платон). Но вот что Чоран относит к достоинствам утопии: «Утопии - и тут их роль вряд ли можно переоценить — показали весь вред собственности, весь ужас, который она воплощает, все беды, которые несет с собой. Мелкий или крупный, каждый собственник развращен...Чтобы вернуть ему человеческий облик, так называемую душу, его надо разорить...На помощь приходит революция...по абсолютным меркам она его спасает, освобождая» - речь, понятно, о внутреннем освобождении - именно тех, на кого в первую очередь и обрушивается: имущих. Революция их деклассирует, иными словами -возвращает на прежний уровень, к тем ценностям, от которых они отступились. Но даже не обратившись еще в орудие или причину возмездия, революция зароняет в них спасительный страх» [Ш.544.С.231].
И это пример'еще одного удивительного парадокса утопии: страстно изобличая чужую утопию, Чоран тут же «подкладывает» свою, что и продемонстрировала всему миру реальная революция в России, лишившая человека «вредной» собственности и показавшая сокрушительные подробности «спасительного страха» этого процесса. И к каким ценностям должны вернуться собственники? Не к тем же ли, которые содержит любая, в том числе христианская, утопия? Американская писательница, культуролог Сьюзен Сонтаг в статье, посвященной Чорану (из книги «Стили безоглядной воли»), пишет: «Все в Чоране - в диковинном противоборстве: это невероятная смесь из привычных составных частей. С одной стороны, традиционное для романтиков и виталистов презрение к «интеллекту», к гипертрофии разума за счет тела, чувства, способности к действию. С другой — восторг перед цветением за счет того же тела, чувства и способности к действию, восторг не менее безоглядный и самовластный...Как и его наставник Ницше, Чоран пригвожден к кресту неверующего духа» [Ш.484.С.238].