Взаимодействие эпических жанров в прозе Виктора Пелевина

• Автор: Пальчик, Юлия Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Самара
• Количество страниц: 181 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введени

Глава I. Вопрос о синтезе эпических жанров в работах по теории и

истории литературы

Глава II. Бытие эпических жанров в прозе Виктора Пелевина § 1. «Романное мышление» в малой и средней форме («Онтологи детства», «Иван Кублаханов», «Девятый сон Веры Павловны»

«Желтая стрела»)

§ 2. Традиции реалистического романа и новые обстоятельств

(«Омон Ра», «Жизнь насекомых»)

§ 3. Своеобразие структуры романа «Чапаев и Пустота»

Заключение

Список использованных источников и литературы

ВВЕДЕНИЕ
В.Пелевин - писатель, пришедший в русскую литературу на рубеже 80-90-х годов XX века. Художник с необычной манерой письма, создающий странный, порой фантастический, порой сказочный мир. Это имя известно не только профессионалам от литературы - писателям, критикам, литературоведам, издателям, - но также и подавляющему большинству читателей. Показателем успеха В.Пелевина является тот факт, что произведения его переведены на многие языки мира (английский, французский, японский и др.). Об этом свидетельствует и ряд престижных российских и зарубежных премий, которыми удостоено творчество писателя: он является лауреатом Малой Букеровской премии, получил ряд престижных премий по фантастике: «Великое Кольцо», «Золотой шар», «Бронзовая улитка», «Интерпресскон», «Странник»; его проза попала в «шорт-лист» «Independent foreign fiction prize», английской премии за переводную литературу.
В.Пелевин родился и провел свои детские годы в Москве. Он закончил Московский Энергетический институт. Затем последовала служба в армии. В это время Пелевин окончательно решил изменить свою жизнь и профессию. После возвращения со срочной службы moj одой человек поступает в Литературный институт им. М. Горького и проходит там курс обучения. Через несколько лет он становится сотрудником журнала «Наука и религия», где занимается проблемами восточного мистицизма.
Начало творческого пути Пелевина было связано со стихами, которые он «писал на компьютере», которые «не получались» и которые не печатались. Занимаясь переводами Карлоса Кастанеды и Артура Макина, в середине 1980-х Пелевин переходит к прозе, и его первой публикацией становится сказка «Колдун Игнат и люди», напечатанная в журнале «Химия и жизнь» (1989). В 1990 г. он написал «Реконструктора», в следующем году свет увидел повесть «Принц Госплана». В 1992 г. вышел первый сборник рассказов Пелевина «Синий фонарь», который поначалу остался малозамеченным критикой, в 1992 г. - «Бубен верхнего мира» и «Омон Ра», затем - «Желтая стрела» и «Жизнь насекомых».
В 1996 г. появился роман «Чапаев и Пустота» и, наконец, в 1999 г. - самый знаменитый и скандальный роман - «Generation 'П'», явившийся, судя по всему, некой точкой в творческой карьере писателя на данном этапе.
Художественное творчество Виктора Пелевина подвергалось рассмотрению в отечественном литературоведении и более подробно в критике конца XX - начала XXI вв. К творческому наследию писателя обращались исследователи русской литературы конца XX в., рассматривая проблемы русского литературного постмодернизма (О.В. Богданова, В. Курицын, М.Н. Лейдерман,
Н.А.Лихина, И.С. Скоропанова), пути развития русской фантастики (С. Бережной, М. Мещерская), проблемы концептуализма (С.С. Жогов). Но в большинстве работ представлен не анализ в рамках традиционного литературоведения, а критика творчества Пелевина (К.В. Азеева, Е. Некрасов, А. Нсмзер, А. Генис, И. Роднянская, Д. Володихин, Д. Быков, П. Басинский), а потому художественное наследие писателя до сих пор недостаточно полно и системно изучено, далеко не все аспекты его творчества получили подробное освещение, не существует трудов, где литературоведческому рассмотрению подверглось бы все творчество писателя. Но если работы критиков и литературоведов дают некоторое представление о философской, эстетической концепции творчества Виктора Пелевина, рассматривают художественные приемы ее воплощения, содержат попытки анализа проблематики, отдельных образов, то вопрос жанрового своеобразия произведений писателя остается в стороне. И причина обращения к этой теме не только в том, что на сегодняшний день центральное место в исследованиях занимает теория повествования (теория высказывания), а потому и в литературоведении и в критике вопрос бытования жанров обходится стороной, но и в том, что в целом пока остается не изучен процесс изменения жанровых форм в современной литературе. Следовательно, наш интерес к жанровому своеобразию прозы В.Пелевина провоцируется тем, что анализ текстов писателя позволит подойти к ответу на вопрос, как чувствуют себя жанры в литературе постмодернизма.
Александр Архангельский не разделяет мнения Чупринина о принадлежности произведений Пелевина к чистому искусству. Он усматривает своего рода эволюцию творческой манеры: в начале своего творческого пути Пелевин «играл» в «высокое творчество», в последнем же романе писатель поменял литературную стратегию: «До сих пор он играл на поле "серьезной" литературы и делал писательскую карьеру. Читатель постоянно вводился в заблуждение; Пелевин напускал такого туману, и многим казалось, что они имеют дело с настоящей метафизической прозой, а не с ее умелой стилизацией. А сейчас пелевинская проза возвращается к своему истоку, наконец-то становится частью массовой культуры (выделено мной. - Ю.П.), своеобразной интеллектуальной попсой, призванной развлекать игрой в философичность, волновать кровь повзрослевшему тинэйжеру мнимой причастностью к тайне»1.
Семен Ульянов, крайне негативно относящийся к произведениям Пелевина, оценивает их следующим образом: «Постмодернистской ориентации (выделено мной. - Ю.П.) Пелевин не скрывает, а, наоборот, настаивает на ней, понимая, по всей видимости, привилегированность такого статуса. Хотя есть у него с этим литературным направление существенные разногласия. Пелевин не скрывает стремления во что бы то ни стало доказать, что не "все сказано". Но, может быть, все сделано специально? Посредственная фантазия, однообразная до безобразия образность, вымученные языковые игры, навязший в зубах сленг - не воплощение ли это заранее продуманного плана? Поставить целью сотворение плохого романа - установка, достойная истинного постмодерниста! Пустота, цитирующая саму себя!»
Есть и такие критики, которые усматривают в прозе В. Пелевина фантастику, но фантастику нового типа. П. Басинский отмечает, что тексты Пелевина - звено, соединяющее прежнюю фантастику с новой письменностью, которую только и способно потреблять компьютеризированное сознание: «Пелевин не писатель, а слагатель текстов, речевых, но лишенных языка. Он работает
1 Архангельский А. До шестнадцати и старше//Известия. 1999. 24 марта.
2 Ульянов С. Указ. соч. С. 12.