Феномен игры в творчестве Леонида Андреева

• Автор: Карякина, Мария Валерьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 214 с.

Глава 1. Истоки философии и поэтики игры в творчестве JI. Андреева

1.1. Феномен игры в художественном сознании начала XX века

1.2. Игровая стратегия Андреева как творческой личности: характер творческого поведения и особенности художественного мышления

Глава 2. Человек как роль в театре жизни

2.1. Трагедия обезличивания: роль как способ существования человека

2.2. Homo ludens et homo solus: игроки и игрушки

2.3. «Инстинкт театральности» как способ самостояния личности

2.4. Сознание человека в ситуации интеллектуального эксперимента

Глава 3. Мир как театр абсурда

3.1. Человек и мир в условном театре Л. Андреева

3.1.1. «Театр жизни» как философская аллегория

3.1.2. Диалектика игры в «театре души»
3.2. «Сломанная игрушка» в театре «панпсихэ»
3.3. «Театр в пустоте»
Глава 4. «Демон театральности»
Заключение
Библиография

Рубеж Х1Х-ХХ веков - время «культурного взрыва», когда художественным сознанием владели идеи кризиса искусства и велись поиски выхода из него, зарождался новый модернистский тип культуры со своей эстетикой. Естественное взаимодействие между предшествующей (классической) и появлявшейся (модернистской) художественными системами «определяет «магистральный сюжет» литературного процесса в XX веке» [Лейдерман, 2002: 21]. Значительное место в нем принадлежит творчеству Леонида Николаевича Андреева, «рубежного» писателя, явившегося, по словам
В. Маяковского, «выразительнейшим сыном своего времени» [Маяковский, 1955:332].
Его творчество было возвращено читателю лишь около пятидесяти лет назад, и поэтому в андрееведении, по признанию ученых, еще достаточно «лакун и белых пятен». Кроме того, в последнее десятилетие наблюдается смена привычных ориентиров, сложившихся в советском литературоведении, отказ от устойчивых представлений и поиски новых определений миропонимания писателя и особенностей его художественной системы. И сегодня актуальной научной проблемой литературоведения является изучение творчества Л. Н. Андреева именно с обновленных современных позиций, ставшее возможным благодаря появлению новых материалов (архивных публикаций, статей, монографий) и изменению теоретического фундамента. Новая научная парадигма отражает определенный «сдвиг» литературоведческой науки в сторону исследования психологии творчества, спровоцированный когда-то теориями 3. Фрейда и К. Юнга, в результате которого актуализировался ряд специфических категорий, таких как «тип художественного сознания», «тип творческого поведения», понятие «рубежного сознания», используемых в данной работе. Одним из таких новых и продуктивных образований является ключевое для нашего исследования

понятие «игры», активно включаемое в последнее время в литературоведческие исследования.
Применение категории «игры» к творчеству Л. Андреева неслучайно и обоснованно. Наличие этого феномена в произведениях отмечалось всеми андрееведами, но они чаще ограничивались анализом игровых элементов в отдельных произведениях Андреева, и их наблюдения носили фрагментарный характер (В. А. Келдыш, Л. А. Иезуитова, Л. А. Колобаева, Ю. В. Бабичева, К. Д. Муратова). Однако именно они и подготовили почву для выдвижения данной проблематики как основной в современных исследованиях. Первый значимый вклад в развитие этой темы был сделан статьей Е. Н. Эртнер «Поэтика «игры» в пьесе Леонида Андреева «Реквием», где «игра» анализируется как «категория универсальная, имеющая множество смыслов, структурирующая мотивы и лейтмотивы произведения» [Эртнер, 1996: 102]. В последующих работах, так или иначе затрагивающих эту тему, преобладает подход к феномену игры как к одному из мотивов творчества Л. Андреева. В диссертации Е. В. Корнеевой игра анализируется наряду с мотивами тьмы, танца, тайны как инвариантный мотив-символ (на материале пьес «Екатерина Ивановна», «Не убий», «Собачий вальс»). Исследователь верно замечает двойственность функции игры в произведениях Андреева. Она пишет, что «игра» в них «служит знаком неблагополучия, недовольства героя собой, некоей недостаточности, которую персонажи пытаются восполнить путем перевоплощения, надевания маски. Игра - это попытка защитить себя от боли, оскорблений, насмешек, однако в большинстве случаев все действия героев не приводят к желаемому результату, так как игра диктует свои законы, лишающие личность свободы, индивидуальности, обрекает ее на новые страдания» [Корнеева, 2000: 10]. Наблюдения и выводы автора данной работы имеют научную ценность для дальнейшего исследования, но они далеко не исчерпывают эту тему.

Андреева занимает определенную нишу, закрепляет за собой место в общественном устройстве. Эта роль, по сути, социальная функция человека как общественной единицы. В своих рассказах Л. Андреев показывает, что роль эта, исполняемая не творчески, а механически, часто неосознаваемая превращает живое человеческое лицо в маску, актера в куклу. Роль стирает в человеке все индивидуальное, личностное, человеческое. И вина за это лежит не только на самом человеке. В рассмотренных ниже рассказах Л. Андреев делает акцент на вине общества, которое устроено игровым способом и которое вынуждает человека играть вне зависимости от его воли и желания.
Андреев часто фокусирует внимание на моменте осознания героем своей роли. В рассказе «Первый гонорар» (1900) Л. Андреев показывает «вхождение» в роль присяжного поверенного, овладевание моделью поведения защитника молодым человеком, обретающим свою роль-функцию в жизни. Этот процесс рисуется писателем как ломка нравственных ценностей человека, как внутренняя катастрофа, разрушение, низложение идеалов. Роль помощника присяжного поверенного требует от главного героя равнодушия к действительности. Образцом для Толпенникова является его патрон, Алексей Семенович «сутуловатый человек», который говорит «вяло», «равнодушно» и «устало». Его взгляд, «усталый и беспредметный», движения «усталые и медленные», рука «холодная и вялая». При этом все эти характеристики повторяются (минимально - 2 раза: вялость, холодность, сутулость,
беспредметность взгляда; 3 раза - равнодушно; а слово «устало» и его однокоренные повторяются 7 (!) раз) - прием, характерный для андреевской поэтики. Толпенников же изображается писателем контрастно равнодушному Алексею Степановичу: он молод и горяч, говорит «оживленно и громко», лицо его «испуганно-торжественное», оттого, что ему предстоит первая защита, он «маленький, худенький и наивно-счастливый». Герой представляет себя «рыцарем какого-то нового ордена, призванного блюсти правду на земле, защищать невинных и угнетенных. Самое слово «защитник» до сих пор