Проза О.Э. Мандельштама и Б.Л. Пастернака 1920-х годов: типологические особенности и образная структура

• Автор: Пелихова, Алена Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Улан-Удэ
• Количество страниц: 161 с.

ГЛАВА 1. Проза поэта в исследованиях отечественных

литературоведов

ГЛАВА II. Проза поэта с вымышленным героем: поэтика повествования, образная структура

2.1. Форма организации повествования в прозе поэта с вымышленным героем

2.2. Автор, повествователь, герой

2.3. Взаимодействие элементов образной структуры в поэзии и прозе

О. Мандельштама и Б. Пастернака

ГЛАВА III. Автобиографическая проза поэта: проблемы авторской идентификации

3.1. Автобиографическая проза как поиск художественного самотождества

3.2. Личностная самоидентификация в автобиографической прозе Мандельштама и Пастернака

3.3. Автобиографическая проза поэта как комментарий

поэтического творчества
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Творчество Осипа Мандельштама и Бориса Пастернака - классика русской и мировой литературы XX столетия - находится под пристальным вниманием зарубежных и отечественных литературоведов. Более всего "повезло" поэтическому наследию обоих поэтов: оно широко известно, ценимо, поэтому чаще становилось объектом исследования. Сопоставление и сравнение этих двух авторов до сих пор также основывалось только на их поэтическом творчестве. С.С. Аверинцев, например, противопоставляет Мандельштама и Пастернака друг другу, поскольку «у одного есть то, чего нет у другого... физическое ощущение от стихов Пастернака - густота, от стихов Мандельштама - разреженность...» (3, с. 213). Антиподами считала поэтов и Н.Я. Мандельштам. Современный исследователь М. Эпштейн, наоборот, ставит их рядом друг с другом, потому что видит в их поэзии много общего: «У обоих поэтов образная перегруженность... речь Пастернака и Мандельштама кажется более густой, вязкой, каждое слово здесь тесно налегает на другое слово...» и т.д. (159, с. 83).
Прозаические же произведения обоих поэтов изучены значительно меньше. Исключением является широко известный роман «Доктор Живаго» Б. Пастернака, интерес к которому не ослабевает до сих пор. Ранняя же проза Б. Пастернака, как и проза О. Мандельштама, не так привлекает внимание исследователей и не востребована читателями, хотя заслуживает того в полной мере, являясь важной составляющей всего творчества обоих поэтов.
Чаще всего проза любого поэта несет на себе следы отмеченных еще Р. Якобсоном (одним из первых обратившим внимание на это явление) "очевидных усилий" поэта, переходящего на прозу. Устойчивое поэтическое мировосприятие накладывает свой отпечаток на прозаическое
творчество поэта, причем в каждом отдельном случае имеются повторяющиеся признаки, которые позволяют говорить о целом явлении, названном в литературоведении прозой поэта. Р. Якобсон, как известно, одним из первых дал анализ ранних прозаических произведений Б. Пастернака именно как прозы поэта, объяснив все ее особенные свойства поэтическим мировосприятием автора этой прозы. Затем лишь немногие исследователи подробно останавливались на данном явлении, вписывая его в более широкий процесс взаимовлияния стиха и прозы в рамках всей художественной литературы. Как некую типологическую общность прозу поэтов выделяют Ю. Левин, Ю. Орлицкий, В. Маркович, Н. Мазепа и др., предлагая свои варианты доминирующих тенденций в данном явлении, которые подробно рассматриваются нами в первом параграфе первой главы.
Проза О. Мандельштама и Б. Пастернака 1920-х годов в целом мало изучена, еще меньше она изучена как проза, написанная поэтом, с учетом поэтических пристрастий, убеждений ее авторов, вот почему исследование прозы классиков русской литературы XX века как единого явления можно назвать своевременным. К тому же на переломе эпох требуется подвести некий итог, заново переосмыслить достигнутые духовные результаты, минуя неустойчивость литературного процесса, вернуться к несомненным мастерам художественного слова, оказавшим большое влияние на всю последующую литературу. Новаторство обоих поэтов в прозаическом повествовании, особенно в форме его организации, в ослаблении сюжета, в нарушении традиционной причинно-следственной связи, не прошло бесследно для следующих писательских поколений, в частности, для представителей модернистской, постмодернистской прозы второй половины XX века.
прозы: в отношении к имени (к его назывной функции) как к знаку, символу. «Имя - огромный вздох, и в глубь он падает, которая безымянна» (145, 183),- говорит Марина Цветаева, поэтически определяя функцию имени.
Второй большой фрагмент воспоминаний связан с переходом героини из девочки в девушку, с физиологией взросления, но описывается это только с точки зрения эмоций, чувств, впечатлений, а не с точки зрения фактов и событий, поскольку, как уже было сказано, главное в «прозе поэта» - сознание героя, воспринимающее или вспоминающее, отсюда ослабление причинно-следственных связей в повествовании. Следующий большой фрагмент - «кусок» из детства главной героини - связан с ее дальнейшим взрослением, переездом на Урал и появлением в ее жизни «постороннего» Цветкова. Окончательное взросление Жени происходит с историей гибели Цветкова, замеченного Женей, но оставшегося ей незнакомым человеком.
Так же, как и в «Египетской марке», в повествование о главном герое вклиниваются авторские размышления, разбивающие повествование на отдельные фрагменты и представляющие собой также отдельные «куски» текста. Например, «...Жизнь посвящает очень немногих в то, что она делает с ними. Она слишком любит это дело и за работой разговаривает разве с теми, кто желает ей успеха и любит ее верстак. Помочь ей не властен никто, помешать может всякий. Как можно ей помешать? А вот как. Если доверишь дереву заботу о его собственном росте, дерево все сплошь пойдет порослью, или уйдет целиком в корень, или расточится на один лист, потому что забудет о вселенной, с которой надо брать пример, и, произведя что-нибудь одно из тысячи, станет в тысячах производить одно и то же» (23, с. 38). Такие размышления, по мнению Р. Якобсона, доказывают поэтическую природу прозы Б. Пастернака: «...вопрос о возможности