Поэтическая "натурфилософия" Ф.И. Тютчева и татарская поэзия начала XX века : Сопоставительный аспект

• Автор: Нагуманова, Эльвира Фирдавильевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Казань
• Количество страниц: 156 с. : ил.

Глава!. Поэтические модели из неорганической природы

• 1.1.0 сущности «натурфилософии» в литературе

1.2. Поэтическая «натурфилософия» Тютчева

1.3. Натурфилософские представления в татарской поэзии

Глава 2. Природные стихии в лирике Тютчева и татарских поэтов начала XX века

2.1. Стихии Огня и Воды

2.2 Стихии Воздуха и Земли

Глава 3. Природные стихии и авторское «Я» в лирике Тютчева и татар- 85 ских поэтов начала XX века

3.1.0 степени проявленности лирического начала

3.2. Формы выражения авторского “Я”

Заключение
* Список использованных источников и научной литературы

Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется
Актуальность темы. Данное диссертационное исследование посвящено сопоставлению творчества Ф.И. Тютчева и ряда татарских поэтов начала XX века.
В представленной диссертации в качестве основания для исследования выступает категория «натурфилософия»1, рассматриваемая с точки зрения ее художественного бытования в разных национальных литературах. Мы выделяем и сопоставляем формы проявления «натурфилософии» в поэзии Ф.И.Тютчева и татарских поэтов начала XX века.
Исследование природных мифологем Тютчева, в значительной степени определяющих его мировосприятие, в нашем литературоведении развертывается медленно. Его дальнейшее развертывание предполагает также достаточно широкие сопоставления, включающие материалы из истории и современного состояния разных национальных литератур.
При этом из двух членов сопоставительного ряда за исходное (за своего рода “начало отсчета”) взята поэзия Тютчева, то есть реализуется взгляд на татарскую литературу определенного периода через творчество русского поэта XIX века.
Почему именно Тютчев из богатой и разнообразной русской поэзии был выбран для сопоставления? Ведь фактов, подтверждающих его прямое влияние на того или другого татарского поэта, чрезвычайно мало. Правда, традиции Тютчева могли проникать в татарскую поэзию начала XX века
1 Слово «натурфилософия» заключается здесь и в дальнейшем в кавычки для того, чтобы подчеркнуть его употреб-ление не в качестве строго философского термина. В литературе может существовать своя концепция природы (у немецких романтиков, Лермонтова, Тютчева, Тургенева и других), близкая по исходным своим элементам к философской, но эстетическая по содержанию и функциям.
через символистов, рассматривающих его как свою предтечу. Поэзия символистов, в свою очередь, была хорошо известна татарским поэтам и во многом созвучна их настроениям. Но это вопрос, требующий отдельного исследования.
Тютчев до сих пор практически остается не переведенным на татарский язык (судя по имеющимся данным, только три его стихотворения были переведены в XX веке). В начале XX века Дардменд обращается к стихотворению Тютчева “Что ты клонишь над водами ”, на татарском языке оно звучит “Тал чыбык” (“Ветка ивы”), не указав при этом имя автора оригинала [Магдиев 1981:3]. М.Магдиев, анализируя стихотворение Дар-дменда, доказывает, что оно действительно является переводом тютчевского произведения.
После 1917-го года большинство стихотворений Тютчева десятилетиями оставались не переведенными на татарский язык. Среди немногих переводных достижений советской эпохи мы можем отметить переводы
З.Нури стихотворений “Умом Россию не понять” и “Весенняя гроза”, а также перевод А.Ерикея «Весенней грозы», все они были предназначены для детей.
В то же время большая часть лирики, к примеру, Пушкина, Лермонтова и ряда других русских классиков переведена татарскими поэтами и, как правило, в разных вариантах.
С 1938-го года стали выходить отдельные издания стихотворений этих авторов. Многие талантливые переводчики брались за передачу творческой индивидуальности русских поэтов на татарский язык. Среди них А.Исхак, М.Максуд, Н.Исанбет, А.Ерикей, А.Файзи, З.Нури и другие.
Тютчевская же лирика, несмотря на то, что практически не переводилась, не оставляла равнодушными татарских поэтов.
Причина заключается прежде всего в том, что поэзия Тютчева концептуальна (философична).
основу, и звуковой строй стиха. В этом плане особенно отчетливо выделяются “Весенние воды” Ф.И.Тютчева.
На фонетическом уровне мы можем увидеть особое сочетание звуков, передающее движение воды (“... бегут и будят сонный брег, бегут и блещут и гласят, они гласят...” (бгт-бдт-бг-бгт-блт-глт-глт)). “Здесь легко заметить внутренне стройную систему звукописи, строгий и стройный звуковой ряд. Звуки не просто сменяют друг друга: они возникают, повторяются, исчезают, снова возникают точно по некоей внутренней потребности, по внутреннему закону” [Маймин 1976: 152]. И со словами в тютчевском стихотворении происходит то же самое. Они передают движение в природе (“шумят”, “бегут”, “блещут”, “гласят”, “идет” и т.д.), особо значимы именно глагольные формы, передающие динамику жизни. Через каждую строчку сквозит представление о том, что в природе все дышит, живет. Мы будто ощущаем дыхание жизни, которое очень ясно передано и на интонационном уровне.
Практически то же самое мы можем сказать о стихотворении “Что ты клонишь над водами”. Движение воды передают сочетания звуков (бжт-плщ-блщ: бежит - плещет - блещет). В переводе Дардменда журчание и плеск водяных струй передают сочетания звуков р-ч-р. А глаголы “Йегера” (“убегает), “кача” (“скрывается”), “кела” (“смеется”) позволяют передать динамическое состояние природы.
В одном из поздних стихотворений Тютчева “Как хорошо ты, о море ночное” практически те же глаголы, которые мы находили в выше названных стихотворениях, передают динамику жизни: ходит - дышит - блещет. В движении слов, звуков мы видим и лунное сияние, и грохот пучины морской, и потерянность лирического героя. Повторы слов передают и сильное движение чувства. Так, слово “сияние” “служит лейтмотивом, оно является и тематически и композиционно ведущим”: “...в лунном сиянии, словно живое ” - “... тусклым сиянием облитое море, как хорошо ты в безлюдье ночном ”! - “в этом волнении, в этом сиянье, весь, как во сне, я по-