Поэтика портрета в русской романтической повести 1830-х гг.

• Автор: Жорникова, Мария Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Улан-Удэ
• Количество страниц: 163 с.

Глава 1. Структурные составляющие портрета героя в русской романтической повести 1830-х гг.

1.1. Жест как структурный элемент портрета и

жестовый стиль

1.2. Особенности жанровых разновидностей дворянской и народной повести и типология героев

ГЛАВА 2. Портретное изображение героя дворянской повести

2.1. Живописность как доминанта статического портрета

героя светской повести

2.2. Своеобразие жестового стиля героя светской повести

2.3. Портрет и тип героя в творчестве

А.А.Бестужева-Марлинского, Н.Ф.Павлова, В.Ф.Одоевского

ГЛАВА 3. Портретное изображение героя народной повести

3.1. Фольклорная поэтика как основа своеобразия
статического портрета героя простонародной повести
3.2. Закономерности жестового стиля героя из народа
3.3. Ранние романтические повести Н.В.Гоголя и русская простонародная повесть 1830-х гг
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ТЕКСТОВ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ
Изображение человека в литературе - это тот значимый момент идейнохудожественного анализа литературного произведения, который неизменно находится в поле зрения исследователей русской классики. В широком поле возможностей, предоставляемых литературно-антропологическим
направлением, в последние десятилетия особое внимание обращается на проблему портретного изображения персонажа.
Это та проблема, которая всегда привлекала внимание отечественных исследователей во второй половине XX в. Были проанализированы и описаны великолепные по силе впечатления портреты героев в прозе Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого, Достоевского и других русских классиков. Внимание обращалось прежде всего на описание внешности героя, включающей в себя природные особенности его телесного воплощения и костюм [35; 85; 121; 53; 68].
Будучи интересным и содержательным, такой подход, однако, оставлял вне поля зрения другие аспекты портрета, охватывал антропологическую проблематику в художественном произведении лишь частично. Возникла необходимость несколько иначе подойти к проблематике словесного портрета'. Сторонники нового подхода [10; 23] считают, что для понимания портрета чрезвычайно важен момент встречи «внутреннего» человека с «внешним» [11, с.2]; момент, когда во внешнем, очевидном видится то, что может быть скрыто, что является загадкой личности, ее внутренним началом. О соединении внешнего и внутреннего в портрете персонажа говорят также
А.М. Левидов [78], Л.И. Кричевская [75], С.А. Мартьянова [88]. Другими словами, речь идет о соединении изображения внешности и психологической характеристики персонажа, о синтетических формах такого соединения.
1 Вслед за А.Б. Никольской, Л.И. Ищенко и В.В. Башкеевой придерживаемся определения «словесный портрет» для того чтобы отличать его от понятия «литературный портрет», являющегося сегодня ИНЫМ обозначением жанра очерка о каком-либо выдающемся деятеле литературы, культуры.
В последующем, используя понятие «портрет», мы будем иметь в виду портрет в широком его понимании. Структурные особенности такого портрета в той или иной форме уже были отмечены в литературоведении в работах М.М.Бахтина [9], П.М.Михайлова [93], В.Е.Хализева [121], Л.И.Кричевской [74], С.А.Мартьяновой [87] и частично описаны. Согласно этому описанию портрет героя состоит из двух важнейших аспектов -статического и динамического, или статического и динамического портретов. Статический портрет, или портретная статика, «есть то, что в человеке более или менее стабильно, дано от природы и социума в данный конкретный момент художественного времени: природная органика, черты лица и фигуры, цвет кожи, волос, глаз, одежда» [12, с. 18].
Динамический портрет начиная с последней трети XVIII века представляет собой достаточно полное проявление личности во внешнем начале. Следует отметить, что термин динамический портрет исследователи понимают по-разному. Одни исследователи [1; 130] под динамическим портретом подразумевают форму статического портрета, которая осуществляется в виде кратких зарисовок, возникающих в тексте по мере художественной необходимости. Данная форма статического портрета рассматривается как способ описания внешности героев Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского и А.П.Чехова в качестве альтернативы подробному, экспозиционному портрету.
Другие исследователи портрета разводят описание внешности, то, что мы называем статическим портретом, и описание иных способов создания персонажа, т.е. динамический портрет, понимая его по-разному. Одним из первых обратился к иным способам создания персонажа М.М. Бахтин. Он говорит о манерах, походке, тембре голоса, меняющемся выражении лица и всей наружности как о моментах, примыкающих к наружности и восполняющих в словесном творчестве неполноту живописного портрета [9, с.61]. П.М.Михайлов упоминает способы внешней обрисовки поведения и включает в них речь, поступки и действия, манеру держаться, мимику,
роль; это, по Л.Я.Гинзбург, классические формализованные персонажи [41, с.207].
В светской повести встречаются преимущественно третий подтип. Он складывается под влиянием реализма, ориентирован на жизнеподобие. Это так называемый немаркированный злодей, черты внешности которого не выражают его сущности; злодейство, как и в реальной жизни, определяется поступками персонажа. Герой по сюжету не испытывает раскаяния за свои поступки и остается безнаказанным, его злодейская роль в сюжете не маркирована статическим портретом, и поэтому одним из критериев отнесенности героя к типу, наряду с сюжетом, становится жестовый стиль.
В нашем случае немаркированный портрет губителя будет совпадать с изображением внешности идеального героя: приятная наружность и высокий рост («Последние дни ветерана», «Два мгновения», «Барон Рейхман»), усы («Эротида», «Последние дни ветерана»), русые или черные кудри («Эротида», «Игра судьбы», «Один из двух», «Черная перчатка», «София»), высокий лоб («Павильон») и др. В характеристике манер и привычек явлены те же качества, что и в портрете идеального героя: ловкость, смелость в обращении, курение. Таким образом, можно говорить о том, что статический портрет только отчасти является показателем типа, основные показатели типа — сюжетная роль и рассматриваемый в п.2.2 жестовый стиль.
Рассматривая маркированный портрет губителя, нельзя не отметить, что основным выразителем злодейской натуры являются глаза, не столько даже глаза, сколько их размер, быстрое движение и странный, необычный свет: глаза светящиеся, но не греющие, как древесная гниль («Один из двух»), глаза мутные, маленькие странно светились из под нависших бровей («Она будет счастлива»), глаза сверкнули как ракета («Последние дни ветерана»), сверкали необыкновенным светом («София»), с маленькими быстрыми глазами («Барон Рейхман») и пр.