История русского моностиха

• Автор: Кузьмин, Дмитрий Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Самара
• Количество страниц: 284 с.

Глава 1.

Моностих как теоретическая проблема

Глава 2.

Моностих и смежные явления

Глава 3.

История моностиха в России:

от Николая Карамзина до Николая Глазкова

Глава 4.

Современный этап в развитии русского моностиха

4.1. Начало: первые обращения к моностиху на рубеже 1950-60-х гг

4.2. Русский моностих 1960-80-х гг.: основные вехи

4.3. Основные направления развития русского моностиха в 1990-е гг
Глава 5.
На подступах к поэтике моностиха
5.1. Название в русском моностихе
5.2. Пунктуация в русском моностихе
Заключение
Библиография

Моностих1 — однострочное стихотворение — представляет особую ценность для исследователя. Обращение к таким «крайним, на границе ряда, явлениям» позволяет глубже разобраться в фундаментальных свойствах поэзии, стиха2 вообще, поскольку «конструктивный принцип познается не в максимуме условий, дающих его, а в минимуме» [Тынянов 1993, 31]. История этой стихотворной формы, развернувшаяся, главным образом, в XX веке, составляет интегральную часть истории развития русского стиха, которую в значительной степени — несмотря даже на такие фундаментальные достижения отечественного стиховедения, как [Гаспаров 2000], — еще только предстоит написать, поскольку огромная часть подлежащего изучению материала становится доступной исследователям лишь на протяжении последних 15 лет, после снятия ограничений на публикацию неподцензур1 Мы отдаем предпочтение термину «моностих» перед употреблявшимся В.Ф.Марковым термином «однострок» и введенным В.П.Буричем термином «удетерон» — при этом если второй из них неприемлем для нас по содержательным причинам (что будет подробно рассмотрено в Главе 1), то выбор между «моностихом» и «одностроком» диктуется скорее стилистическими соображениями: русская стиховедческая традиция, как правило, не переводит и не калькирует терминов древнегреческой поэтики, даже когда их значение значительно отличается от античного в силу разницы национальных просодий. Термин «одностишие» мы используем для однострочных стихотворных фрагментов, не являющихся самостоятельными произведениями.
2 В данной работе принята система обозначений, при которой поэзия противопоставляется прозе и объединяется с нею в понятии «художественная литература»; противоположная терминологическая традиция, в которой «поэзия» объединяет стих и прозу и противопоставляется «не-поэзии», т.е. научным, деловым и т.п. текстам, отклонена исключительно по соображениям речевого удобства: там, где то и дело обсуждается отдельный стих, неудобно в то же время использовать слово «стих» как родовое понятие.

ной и эмигрантской литературы, составляющей важную, а в отдельных формах н жанрах н наиболее важную часть русского литературного процесса.
Между тем состояние изучения моностиха невозможно расценить как удовлетворительное. Достаточно сказать, что до сих пор специально обращались к исследованию этой формы всего-навсего три автора: В.Ф.Марков ([Марков 19631, с незначительными дополнениями в [Марков 1994]), С.Е.Бирюков (глава в [Бирюков 1994], с незначительными дополнениями в [Бирюков 2003]) н С.И.Кормилов ([Кормилов 1991а, 1995] и примыкающие тексты, особенно [Кормилов 1996]). Значение пионерской работы первого из них трудно переоценить, однако она, будучи предназначена для литера-турио-художествешшго альманаха, а не для научного издания* во многом носила очерковый, эскизный характер: целый ряд суждений и предположений — порой удивительно точных, порой весьма спорных -— высказывает-щ ся В.Ф.Марковым почти без аргументации и никак не иллюстрируется конкретными текстами. Во многом то же относится и к обзору С.Е.Бирюкова, входящему в состав популярного издания, впервые представляющего широкому читателю целый ряд экспериментальных форм русской поэзии. ^ Труды С.И.Кормилова по моностиху носят гораздо более основательный
характер, однако посвящены, собственно, не этой форме самой по себе, а обоснованию достаточно дискуссионной теоретической идеи о «маргинальных системах стихосложения» и потому многие свойства моностиха как такового оставляют без внимания.

Сам корпус текстов, находящихся в поле зрения всех трех исследователей, сравнительно невелик: Марков оперирует 22 моностихами 12 русских авторов (в переиздании 1994 г. добавлен еще один текст 13-го автора) — из этих текстов по меньшей мере 8 вызывают, как будет показано нами далее, серьезные сомнения (в том, что это действительно самостоятельные одно-

'---”. На этом фоне одностишие становится ритмически однозначным и
читается согласно схеме ' Между тем в изолированном положении
едва ли не предпочтительным было бы его прочтение как ХЗ (чистый метр)50.
В целом, разумеется, преобладание единой метрической или ритмической тенденции способствует, при прочих равных обстоятельствах, опознанию текста как цельного, а отсутствие такой тенденции, полиметрия, — как цикла51.
Для разграничения цикла и многочастного целого может быть важен характер знаков, используемых для разделения частей. Например, Давид Бур-люк в книге «Энтелехизм» разделяет разные «опусы» линейкой, тогда как внутри текстов в качестве разделителя использует ряд точек (орр. 27, 35, 53, 63); поэтому то обстоятельство, что части ор.21 «Два изре» [Бурлюк 1930, 19] разделены именно линейкой, дает основание считать этот опус циклом, а две его части — самостоятельными стихотворениями.
О самостоятельности частей, скорее всего, свидетельствует наличие хотя бы у некоторых из них отдельных названий.
Против самостоятельности частей свидетельствует содержащееся в них автореферентное указание на их место (начальное, финальное и т.п.) по отношению к целому. Так, в состоящем полностью из однострочных частей произведении Геннадия Айги «Лето с Прантлем» показательна 16-я часть:
Шестнадцатая страница: Солнце над горизонтом.
50 Любопытно, что Марков, желая непременно причислить одностишие Шиллинга к моностихам, характеризует его в примечании как «последний из 15-ти Humoresques» [Марков 1994, 355], слегка искажая, тем самым, название цикла, в котором французское «Юмореска» стоит в единственном, а не во множественном числе.
51 Если в дело не вмешивается жанровый аспект: ср. [Марков 1994, 57].