В творческой лаборатории Л.Н. Толстого: Источники, прообраз и образ, литературные связи

• Автор: Архангельская, Татьяна Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Орел
• Количество страниц: 265 с. : ил.

Тема «творческая лаборатория», в значении «творческий процесс», существует и изучается почти полтора века, оставаясь, тем не менее, не вполне исследованной: настолько она многогранна.
* п
В материале диссертации представлены элементы литературоведческого анализа и отчасти комментирования, относящиеся к таким позициям научного толстоведения как биографические детали в творческом процессе писателя; источники произведений Л.Н. Толстого; «первообраз» и образ; творческое восприятие Толстым произведений русских писателей (XIX века).
Исследуя преимущественно письменные, точнее - книжные памятники, сохранившиеся в мемориальной яснополянской библиотеке Толстого, автор привлекал «арсенал средств», принятых в современном литературном источниковедении, используя различные виды источников. В подавляющем большинстве разделов применены принципы текстологического анализа произведений, как в окончательном виде, так и в черновых вариантах, привлечены авторские

признания, дневники, записные книжки, воспоминания, эпистолярия, мемуары современников из ближнего окружения писателя, введены ранее неизвестные архивные документы, представлены некоторые музейные предметы.
Для обоснования актуальности исследования избранной автором темы диссертации целесообразно обратиться к истории вопроса.
Изучение творчества Л.Н. Толстого в источниковедческом ракурсе имеет свою историю, определяемую в соответствии с общими рамками развития российского литературоведения.
Еще во второй половине XIX в. представители самой значительной в то время литературоведческой школы - культурно-исторической, носившей обще-ствоведческий характер, А.Н. Пыпин и Н.С. Тихонравов обращали внимание на «творческую историю» (здесь и далее -курсив автора Введения -Т. А.), процесс создания художественного произведения. А.Н. Пыпин чрезвычайно высоко оценивал «документальные, письменные источники - «посмертные» произ-

ведения писателей, переписку, дневники, мемуары, официальные документы, которые неизменно привлекались им к характеристике общественных и литературных явлений».*
Концепцию одного из крупных ученых академической школы Н.П. Саку-лина отличало требование тщательного конкретного изучения литературного процесса. В статье «Методологические задачи историка литературы» ученый, считая долгом исследователя «генетически развернуть творческую историю произведения, начиная с момента его зарождения в творческом сознании писателя, продолжая всеми последовательными стадиями творческой работы и кончая созданием последней редакции, в которой знают произведение уже все читатели»,- отмечал: «Эта задача требует знания внешних и внутренних фактов творческой жизни писателей» (Цит. по кн.-100, 30).**
С начала 1930-х гг. в течение тридцати лет академическое литературоведение было занято решением принципиальных проблем социально- исторического определения литературы и искусства, преодолевая на своем пути формалистические и вульгарно- материалистические методики, усваивая марксистско-ленинские методологические принципы. Конец 50-х годов в истории литературоведения определяется углубленным изучением принципов и проблем реализма.
Роль «alma-mater” советского литературного источниковедения сыграл Пушкинский Дом (ИРЛИ). Анализируя научно-исследовательскую деятельность по изучению с 20-х годов бесценных богатств русской культуры Пушкинского Дома, В.Н. Баскаков в книге «Пушкинский Дом» (1988) подчеркнул в качестве своеобразного аспекта этой деятельности ее источниковедческое направление.
* «Академические школы в русском литературоведении» М., 1974, с. 136.
*• Здесь и далее так обозначается порядковый номер раздела «Библиография» и страница цитируемого источника. Ссылки на собрания сочинений Толстого, Тургенева, Лескова приводятся в тексте, с указанием в скобках тома и страницы обычным шрифтом.
В 1928 г. Б.В. Томашевский в работе «Писатель и книга. Очерк текстологии» обращал внимание на такой факт: "Изучение новых текстов и анализ источников новой литературы наметились как отрасль научной филологии лишь в конце XIX века, и до сих пор не пользуются в научной среде должным признанием».
Исследования, ведшиеся в Пушкинском Доме на материалах богатейших рукописных, книжных, изобразительных собраний, позволили подготовить первые советские текстологические работы. Источниковедение обогащалось и развивалось за счет систематических архивных и библиографических поис-
(• г.
ков. Первые подготовленные здесь труды, посвященные Толстому, представляли собой публикацию писем, встречающихся в отдельных статьях уже с 1922 г. В 1929 г. отдельной книгой вышла переписка Толстого и В.В. Стасова. Область источниковедения ограничивала обращение ученых к творчеству Толстого вплоть до 60- 70-х годов, когда в Пушкинском Доме создаются серьезные историко-литературные, и теоретические исследования его наследия, такие, как монография о Толстом Н.Н Арденса (Н. Апостолова) (1962), книга. Б.И. Бурсова “Лев.Толстой. и русский. роман”(1963), исследование Е.Н. Ку-преяновой “Эстетика JI.H. Толстого”(1966), книга Г.Я. Галаган “JI.H. Толстой. Художественно- этические искания”(1881) и др.
Предпринятым в 1951 г. изданием “Описания изобразительных материалов Пушкинского Дома” (вышло 9 выпусков, в том числе посвященный Тол
стому) был отчасти ликвидирован “заметный пробел в науке, образовавшийся в связи с тем, что литературные и краеведческие музеи страны, где сосредоточены литературные материалы, изучением их, а тем более описанием почти не занимались<...> "(44,275).
Несмотря на переход Института от источниковедческого периода к историко-литературному в послевоенные годы, рукописный отдел Пушкинского Дома всегда оставался главной источниковедческой базой. В течение 10 лет с
заключениям он пришел, конечно, позднее. В главе "Мачеха" перед нами Авдотья Васильевна уже после нескольких лет замужества. Облик её в "Юности" сложился на основании прежних впечатлений и новых наблюдений, лет 20 v. . спустя (реально - это как раз 1856 г.). В основу главы могли лечь московские впечатления от визитов Толстого к Исленьеву, о чем не раз упомянуто в дневниках Толстого 50-х годов, что не исключает возможности отражения и ивиц-ких впечатлений.
Угадать в 1856 г. в хозяйке имения молодую красавицу, судя по сохранившимся фотографиям её, было непросто: красота её отцвела. Т.А. Кузмин-ская писала еще через 6 лет, в 1862 г.: " От её прежней красоты, про которую я слышала, казалось, не осталось ничего. Отвисшая нижняя губа, проваленные щеки, беззубый рот были очень некрасивы. Одни только глаза, большие и выразительные, были красивы до сих пор".(10) Кстати, о "нижней губе".- В одном из вариантов Толстым отмечено: "В лице её всё было правильно и красиво, но в её чертах была какая-то грубость, особенно в нижней губе, далеко отстававшей от верхней". В дневнике С.А. Толстой читаем: " Софья Александровна <...> поражала нас всегда тем, что курила длинную трубку, при чем нижняя губа её от-висала<...>"(11)
В окончательном тексте автора менее занимает внешний портрет красавицы, несомненным признакам красоты противопоставлено "холодное и однообразное выражение глаз и улыбки"; " не то она смеялась над собой, не то над тем, с кем говорила, не то над всем светом". - Приведем живые впечатления приезжавшего тогда в отпуск из армии Н.Н. Толстого: " Я был у Исленьевых и у Арсеньевых. Обе дамы доказывают справедливость мнения Сережи - они ужасно любят злословить, особенно Софья Александровна" (из письма JI.H.
* • Толстому от21 января 1851 г..) (12).
Можно полагать, что впечатления об отношениях почти ровесников сыновей с мачехой - впечатления, исходившие от общения Толстого с выросшими мальчиками Иславиными. Записав в дневнике 25 мая 1856 г. в Москве несколь-