Блез Сандрар и русская литература : Пути становления творческой индивидуальности писателя

• Автор: Панкова, Ирина Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Тамбов
• Количество страниц: 131 с.

Глава I. Диалогизм как принцип организации художественных произведений Блеза Сандрара

Параграф 1. Типы и формы диалогизма в русской литературе и в

творчестве Блеза Сандрара

Параграф 2. Авантюрно-мелодраматическая техника и полифонизм в

романах Б.Сандрара и в произведениях русских писателей

Глава II. Тенденции и модификации условной образности в русской литературе первой трети XX века и в творчестве Блеза Сандрара Параграф 1. Петербургский текст русской литературы и

Блез Сандрар

Параграф 2. Мифопоэтический историзм в произведениях Блеза

Сандрара и русской литературе

Заключение

Список использованной литературы

Диссертационное исследование посвящено актуальной как в теоретическом, так и практическом планах проблеме диалога национальных культур. Творчество французского поэта и прозаика швейцарского происхождения Фредерика Созе, известного под псевдонимом Блез Сандрар (1887 - 1961), очень много сделавшего для популяризации России и русской литературы на Западе, исследуется с точки зрения диалогичности, тем более, что и в отечественном и во французском литературоведении до сих пор не проведен целостный анализ эволюции творчества этого писателя в сопоставлении с основными тенденциями развития художественной российской словесности.
Следует отметить только одну попытку такого анализа, которую предпринял Н.И. Балашов в подробной статье с примечаниями к сборнику, в который вошли поэма «Проза транссибирского экспресса и маленькой Жанны французской», написанная белым стихом в 1913 году и еще несколько стихотворений Б. Сандрара. Российский критик определяет художественный метод французского поэта и прозаика как «поэтический реализм». В отечественной же критике были отмечены сложность и парадоксальность художественного мира Б. Сандрара, его стремление к «остраннивающим», каламбурно-игровым приемам передачи самых что ни на есть заурядных будней, о чем писал, в частности, С. Великовский.
Можно констатировать, что степень изученности становления творческой индивидуальности Блеза Сандрара нельзя считать высокой. Не освещенными остаются многие стороны его дарования, которые раскрывались в соприкосновении с русской гуманитарной традицией. Следует отметить, что на русский язык из его произведений были

переведены лишь поэма «Проза транссибирского экспресса и маленькой Жанны французской» вместе с циклом стихотворений (сборник «По всему миру и вглубь мира» в переводе М.П. Кудинова, вступительная статья и примечания Н.И. Балашова) и роман «Золото».
Плодотворность диалога Б. Сандрара с русской культурой обусловлена тем, что становление его творческой индивидуальности происходило под влиянием русской литературы с ее «полифоническим замыслом» (М. Бахтин) и стремлением передать неисчерпаемость человеческой личности. Наиболее ясно главные идеи этой, в основе своей романтической традиции отечественной литературы первой трети XX века, сформулировал выдающийся русский мыслитель А. Лосев: «Первая - это идея цельной, бесконечной, экстатически и фактически творящей личности. Вторая основная черта - то, что буквально же и материальное осуществление личности есть не что иное как миф. Третье - весьма интенсивное использование всякого рода иррациональной образности, тогда как сама иррациональность романтической эстетики есть безусловный, постоянный и весьма энергично проводимый символизм. Наконец, в-четвертых, романтики очень резко отличаются от простветителей своим историзмом, который у романтиков оказывается не просто органическим, но и мистериально-органическим» [41, 143].
Такой подход позволяет рассматривать произведения каждого художника слова не только как уникальное и самодостаточное явление, но и как закономерное звено в общелитературном, историческом и
общекультурном процессах. Это, в свою очередь, способствует обнаружению важности стилистического приема остраннения, позволяющего в
значительной степени объединить и объяснить все многообразие использованных разными авторами композиционно-литературных и
композиционно-речевых средств. Именно такой подход позволяет не

действия персонажа. Например, описывая отношения близости Мораважина и Маши, Рэймон Сьянс пытается затем дотошно раскрыть тайну исчезновения молодой женщины.
Обнаружение ее трупа только добавляет таинственности и еще большую сумятицу вносит бессмысленная жестокость убийства.
Добавляет таинственности и загадочное происхождение Мораважина, источник его богатства (автор, правда, намекает на его королевское происхождение, но ясность до конца не вносит) и полученное им очень странное воспитание, претворяемое в жизнь демонической фигурой сурового покровителя.
Но загадочность в романе бывает и внесюжетной, повествовательно -избыточной. Она не нацелена на то, чтобы пробудить у читателя интерес к дальнейшему течению повествования, вводится в роман как будто без видимой причины. Таковым выглядит описание места заключения Мораважина в помещении, где в свое время томился узник времен Людовика XIV, которого называли «человеком в железной маске».
«Moravagine est mort le 17 février 1917 dans cette même chamber qui fut si longtemps occupée, sous Louis XIV, par celui que l’histoire connaît sous le nom de l’Homme au masque de fer. Pure coincidence anecdotique et non pas symbolique” [90,201].
(Мораважин умер 17 февраля 1917 года в той самой камере, которая была так долго занята при Людовике XIV тем, кого история знает под именем Человека в железной маске. Чистое случайное, а не символическое совпадение.)
Можно констатировать, что мы имеем дело с типом романа, который М. Бахтин квалифицировал как карнавальный и полифонический «роман идей». Тайна здесь выступает в самых разных ипостасях: как условие познавательной деятельности; ложного, сугубо гипотетического знания;