Цикл произведений А.М. Ремизова о святом Николае Угоднике ("Николины притчи", "Три серпа"): вопросы истории текста

• Автор: Рыжова, Надежда Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Петрозаводск
• Количество страниц: 207 с.

4^-/ Введение

Глава 1. История изучения литературных и фольклорных сказаний о святом Николае Угоднике
Глава 2. Народная традиция образа святого Николая Угодника в «Николиных притчах» А. М. Ремизова.

§ 1. Источник и его авторская переработка в цикле притч о Николе Угоднике.

§ 2. Творческая история цикла А. М. Ремизова «Николины притчи».

Глава 3. Книжная традиция образа святого Николая Угодника в «Трех серпах» А. М. Ремизова.
§ 1. Источник и его авторская переработка в цикле легенд о Николае Угоднике «Три серпа» А. М. Ремизова.
§ 2. Творческая история цикла А. М. Ремизова «Три серпа». Художественное своеобразие авторского воссоздания образа святого Николая Угодника.

„ Заключение

Шифры использованных рукописей и архивных материалов

Библиография

Приложение I
Приложение II
Список сокращений

Обращение русского писателя XX века к древней литературе — закономерное явление переломной эпохи. Отход от традиционных ценностей, тенденция поиска новых путей и новых форм, создали, по словам С. А. Венгерова, атмосферу «пестрого беспорядка». И в этой атмосфере «духовного брожения» писатели и поэты искали сколько-нибудь прочного основания для своего творчества, всех их «объединяло одно упорное стремление — понять, почувствовать, догадаться о будущем страны, о судьбе ее народа, о ее роли на земле...».1 Возвращение к истокам, «припоминание» прошлого всегда происходило в эпоху перемен, помогало лучше рассмотреть настоящее, найти новый импульс к дальнейшему развитию. Для писателя Алексея Ремизова, имя которого «неизменно ассоциировалось с образами, идеями, произведениями, историческими лицами и событиями Древней Руси», древняя литература явилась ключом к пониманию настоящего, которое наследует свои генетические черты, реализуясь через «прапамять». В сказаниях и легендах русского народа Ремизов нашел не только отражение религиозных и морально-этических установок наших предков, но и жизнь непонятной, неповторимой субстанции, называемой загадочной русской душой.
Современники Ремизова по-разному оценивали его произведения, основанные на древнерусских источниках. Одни видели в творчестве писателя попытку возвращения к истокам, несущим ответы на эпохальные вопросы — среди них были люди, особенно близкие А. Ремизову (А. Блок, А. Белый), единомышленники по перу (Вяч. Иванов, М. Цветаева, 3. Гиппиус, Б. Зайцев, М. Пришвин), литературные критики (Р. В. Иванов-Разумник, К. Мочульский, К. И. Чуковский), ученые-медиевисты (А. А. Шахматов, И. А. Шляпкин, А. И. Яцимирский). Другие видели в работе Ремизова эстетское
1 Горький М. Собрание сочинений : В 30 тт. М., 1953. Т. 24. С. 66.
2 Грачева А. М. Алексей Ремизов и древнерусская культура. СПб., 2000. С. 5.
стилизаторство, отмечали отсутствие «дара синтеза» и утрату «власти над материалом» (И. Бунин, В. Кранихфельд, А. Измайлов). Третьи видели в работе Ремизова «эстетское стилизаторство»3 (И. Бунин, В. Кранихфельд). Особое признание Ремизов получил за рубежом: у писателей-новаторов (А. Бретон, Р. Роллан, М. Арлян, Ж. Полян); у известных медиевистов (П. Паскаль, А. Мазон, Б. Унбегаун);4 впервые была отмечена чисто поэтическая сторона произведений А. Ремизова (А. Жид, Г. Галлимар).
Важное место среди прижизненной критики ремизовских текстов занимают работы И. Ильина, который выделял мифотворчество среди других продуктивных характеристик писателя как один из литературных приемов, используемых автором.5 Однако он считал неоправданным «играющее смешивание эпох», «балагурство о священном»,6 перенесение механизма «всесмешивающего сновидения»7 в художественный текст. Возникшие между критиком и художником противоречия можно считать свидетельством «изменения культурного горизонта, когда в пределах богословского поля деятельности, наиболее остро обозначился вопрос о противостоянии религиозных канонов надвигающемуся модернизму»
Среди современных Ремизову исследователей следует выделить работы Н. В. Резниковой, литературной помощницы писателя. В 1980 г. были изданы отдельной книгой ее статьи об Алексее Ремизове, написанные
3 Там же.
4 Там же. С
5 Ильин И. А. Собрание сочинений. М., 1996. Т. 6. Кн. 1. С. 310.
6 Цит. по: Обатнина Е. О целях творчества. Полемический диалог А. Ремизова и И. Ильина // Алексей Ремизов. Исследования и материалы / Отв. ред. А. М. Грачева. А. д' Амелия. СПб. — Салерно, 2003. С. 182—183.
7 Ильин И. А. Творчество Ремизова / И. А. Ильин // О тьме и просветлении. Мюнхен, 1959. С. 120.
8 Обатнина Е. О целях творчества. С. 202.

Интересно изменение еще одного элемента данного сюжета, связанное с образом святого Николы, который олицетворяет в притче Ремизова, с одной стороны, «охранителя» героя (Никола встречает Ивана в лесу и подменяет письмо, в котором было приказание убить Ивана, на письмо с новым содержанием: женить на дочери Аники), с другой — вершителя судьбы, в древних представлениях — старухи-судьбы, деда-всеведа, Усуда, после христианизации — Господа Бога178 (путешествие вначале Ивана, а затем и самого Аники к Николе с целью удостовериться в правильности всего произошедшего с ними). В источнике роль охранителя и вершителя судьбы играет Господь — в ремизовских притчах происходит замена на Николу Угодника: явление в образе старичка традиционно для Николы — Господь же, если он «не узнан», чаще всего называется «путником» или «странником». К тому же, именно на Руси Никола становится заменителем Бога на земле,179 поэтому многочисленные легенды повествуют о путешествии за правдой и судьбой к нему. Одни герои идут узнать, подобно Ивану, о «нареченности» всего происходящего, другие — о наказании за их земную жизнь, третьи — по приглашению самого Николы. Так, в притче «Никола судия», праведник Савелий засомневался в праведности их с женой жизни:
Сказки и песни Белозерского края
Звенигород Окликанный
«Ну, старушка, пригрешили мы перед Господом Богом! Кто, бьётсы да старается — у того ничево, а мы ничего не бьёмсы и не стараемсы, а именья нам некуды девать, все равно как с неба валитсе». [17]
Причина неубывающего богатства называется в самом начале повествования: «Они до того были добрые обоє, всех бедных крещеных,
— Ну, старуха, пригрешили мы у Господа Бога. Кто, бьется да старается —у того нет ничего, а мы сиднем сидим, а нам все, ровно с неба валится. [80]
178 Там же. С. 225, 229.
179 Ремизов А. Образ Николая Чудотворца. С. 10—20.