Газетная и литературная культура Саратова : На материале периодики 1920-х годов

• Автор: Бельков, Родион Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01, 10.01.10
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Саратов
• Количество страниц: 242 с.

Глава первая. Газетная культура и проблема
психологического воздействия на общественное сознание
§ 1. «Революция раздвинула рамки «шестой державы».
Газетная культура и культура газеты
§2 «Нечем крыть». Способы психологического воздействия
на читателя
§3 «Рабкор — детище революции». Рабкоровское движение
как основа пропагандистского воздействия газеты
§4 «Провинция производит!»
и газетная культура 1920-х годов
Глава вторая. Литературная основа
саратовской газетной культуры 1920-х годов
§1 Литература и литераторы Саратова 1920-х годов
§2 Литература как средство воздействия
§3 Фельетон
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

Изучение газетной и литературной культуры 1920-х годов, анализ средств воздействия на массовую аудиторию, осмысление процессов восприятия материалов, опубликованных на газетной полосе, открывает перед исследователем целый пласт плодотворнейших перспектив.
Прежде всего, обращение к газетным текстам давно ушедшей эпохи позволяет понять общие законы их воздействия и восприятия в разных социокультурных ситуациях. Во многих отношениях 1920-е годы дают возможность увидеть черты самобытной газетной и литературной культуры.
Исследование переломной эпохи помогает максимально полно представить отечественную журналистику в обстоятельствах радикальной перестройки всех общественных норм и жизненных ориентиров, даёт почувствовать стиль эпохи, оценить её влияние на последующие процессы. Вместе с тем послереволюционный период советской истории представляет бесценный материал для установления типологических особенностей, отличающих культуру СМИ всей советской, а отчасти и постсоветской эпохи.
Актуальность темы обусловлена ещё и тем, что существование средств и методов воздействия на массовую аудиторию на протяжении разных исторических отрезков оставалось неодинаковым. В 1920-е годы было совершено много открытий в области манипулирования массовым сознанием, которые были развиты и закреплены отечественной пропагандистской традицией в дальнейшем.
Психологическое воздействие в отечественной журналистике XX века было открыто в связи с необходимостью формирования нового пролетарского сознания. Газетная культура как один из немногих инструментов по формированию нового сознания вместе с литературой и литературной критикой оказалась принципиально важной категорией для создания нового идеологического фронта эпохи.
Суть и смысл понятия «газетная культура» определяет во многом форму существования самой журналистики в 1920-е годы. К газетной культуре относилась отнюдь не одна только печатная газета, хотя она всегда осознавалась основным средством «коллективной организации» масс, — под «газетной культурой» понимались почти все формы работы с аудиторией, способные осуществить массовое воздействие. Все разновидности стенных, световых, «живых», радио- и киногазет, а также множество других газетных форм сознательно создавались с целью обеспечить максимально безупречное манипулирование сознанием огромного количества людей. По выражению Я. Шафира, именно «газетная культура» во многом определяла тенденции времени. В то же время, несмотря на обильные призывы по совершенствованию газетной культуры, нельзя не отметить, что на деле культура в газете этой поры полностью отсутствовала. Безграмотные журналистские и рабкоровские заметки, агрессивность газеты, излишняя эмоциональность, прямолинейность и демагогичность создавали привычный газетный фон и колорит эпохи.
Массовое воздействие не могло бы оказаться продуктивным без серьёзной внутренней базы, которой оказалась в 1920-е годы художественная словесность. Литература стала для этого времени важнейшей составной частью общей пропагандистской культуры.
Литература на газетной полосе 1920-х годов — это и стихотворная публицистика, и небольшие прозаические тексты, и литературнокритические отклики на художественную и партийную публицистику. Однако этими привычными жанровыми разновидностями, традиционными для российских газет XIX и XX веков, «литературность» молодой советской прессы не исчерпывалась. Литературная культура в газете охватывала и не литературные, а сугубо газетные жанры. Элементы литературных форм, приёмов, образных средств активно внедрялись и в сами газетные тексты, превращая их в общее поле специальной «словесной культуры» 1920-х годов.
Воздействие на читателей, таким образом, отнюдь не ограничивалось сферой рационального, то есть воздействием на разум, как о том любили напоминать сами газетчики, утверждая, что «идейное влияние» связано исключительно с областью деловых доводов, убеждений и разъяснений:
«Враги наши постоянно твердят, что у нас голая диктатура партии. Особенно они стараются доказать это по поводу наших выборов.
Правда ли это?
Мы на это отвечаем: Пусть нам укажут такую страну, где велась бы политическая борьба, и где это не выражалось бы в борьбе соответствующих партий за своё правительство.
Пусть нам, с другой стороны, укажут такую партию, которая не старалась бы руководить общественным мнением масс. Смешно и говорить о том, чтобы партия, возглавляющая революцию, отказалась от политического руководства тех масс, которые эту партию создали и ей доверили свою судьбу.
Конечно, руководство не должно выливаться в командование, но как раз с этим-то — то есть с командованием — борется сама партия. Она не допускает на выборах никакого административного давления на избирателей.
С этим нельзя смешивать понятия о давлении вообще. В самом деле, если говорить о давлении идейном, то есть путем деловых доводов, убедительных для сознания избирателей, то такое давление не только допустимо, но и неизбежно. Оно вполне естественно в избирательной борьбе, где скрещиваются различные влияния и течения, где стараются оказать своё влияние на избирателей.
Насколько недопустимы приёмы времен военного коммунизма, то есть командование на выборах, замена выборов назначенством, производство выборов при ничтожном количестве избирателей и т.д., - настолько же недопустимо и обратное, - то есть самоустранение ячейки от участия в избирательной кампании.