Беллетристика Е.П. Летковой как явление женской прозы конца XIX - начала XX века

• Автор: Павлова, Надежда Ивановна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Тверь
• Количество страниц: 172 с.

Глава 1. Модели женского самоопределения в творчестве Е.П. Летко-

Раздел 1. Проблематика произведений Е.П. Летковой в контексте женской беллетристики конца XIX - начала XX в

Раздел 2. Проблема «письма» в творчестве Е.П. Летковой

Глава 2. Проблема материнско-дочерних отношений в творчестве Е.П.

Летковой

Раздел 1. Мотив подчинения/сопротивления как основа отношения дочери к матери

Раздел 2. Концепция материнства в творчестве Е.П. Летковой

Глава 3. Г ендерные аспекты темы народной жизни

Раздел 1. Тема «маленькой женщины» в рассказах Е.П. Летковой 113 Раздел 2. Мотивы женской общности и преемственности как выражение авторской концепции женственности
Заключение
Библиография

В последнее время к женскому литературному творчеству обращено внимание многих западных и отечественных исследователей, что продиктовано потребностью в социокультурной реабилитации женского опыта, а также коррекцией выработавшихся в обществе гендерных представлений. Результатом этого процесса явилось большое количество научных работ, посвященных изучению литературного наследия женских авторов. Между тем наблюдения показывают, что внимание большинства исследователей сосредоточено главным образом на вполне определенных периодах в развитии литературы, среди которых особое место занимают 1830-1870-е гг.1,
1 См.: Kelly С. A History of Russian Women’s Writing 1820-1992. Oxford, 1994; Women and Russian Culture. Projections and Self Perceptions / Ed. by R. Marsh. N.Y.; Oxford, 1998; Women writers in Russian Literature / Ed. by Toby M. Clyman, Diana Green. Westport; London, 1994; Gopfert Frank. Dichterin-nen und Schriftstellerinnen in Russland von der Mitte des 18. bis zum Beginn des 20. Jahrhunderts. Eine Problemkizze. München, 1992; Women and Russian Culture. Projections and Self Perceptions / Ed. by R. Marsh. N.Y.; Oxford, 1998; Розенхольм Арья. «Свое» и «чужое» в концепции «образованная женщина» и «Пансионерка» Н.Д. Хвощинской // Studia Russica Helsingien-sia et Tartuensia IV: «Свое» и «Чужое» в литературе и культуре / Ред. Р. Лейбов. Тарту, 1995; Rosenholm Arja. Gendering Awakening. Femininity and the Russian Women Question of the 1860s. Helsinki, 1999 и др.; Савкина Ирина. Провинциалки русской литературы (женская проза 30-40-х годов XIX века). Wilhelmshorst, 1998; Савкина Ирина. До и после бала: история молодой девушки в «мужской литературе» 30-40-х годов XIX века // Женщина. Гендер. Культура. М., 1999 и др.; Строганова Е.Н. «Заветный вензель» Ж. да 3. Жорж Санд в русском литературном каноне // Пол. Гендер. Культура: Немецкие и русские исследования / Под ред. Э. Шоре и К. Хайдер. М., 2000. Вып. 2; Строганова Е.Н. Женская литературная критика как культурный феномен второй половины XIX века (М.К. Цебрикова) // Социальная история: Ежегодник, 2003. Женская и гендерная история / Под ред.
Н.Л. Пушкаревой. М., 2003 и др.; Шоре Э. «Желание любви и страстное стремление к искусству» (Е. Ган и ее рассказ «Идеал») // Филологические науки. 2000. № 3; Шоре Элизабет. Елена Ган - русская Жорж Санд? // Пол. Гендер. Культура: Немецкие и русские исследования / Под ред. Э. Шоре и К. Хайдер. М., 2000. Вып. 2 и др.

а также начало XX в2. Такой исследовательский интерес понятен с историографической точки зрения и вызван научным стремлением воссоздать целостную картину истории женской литературы. Период же рубежа XIX -XX вв. менее всего представлен в современных исследованиях. О творчестве таких авторов, как М.В. Крестовская, А.Р. Крандиевская, О.П. Богданова (псевд. О. Рунова), Т.Л. Щепкина-Куперник, В.И. Дмитриева, В.Н. Цеховская (псевд. О. Ольнем), Н.П. Анненкова-Бернард, практически ничего неизвестно, за исключением информации справочного характера3. В качестве исключения можно привести имя Л.А. Авиловой. Но причина ее известности имеет скорее биографическую основу, поскольку Авилова входила в круг знакомых А.П. Чехова, воспоминания о котором стали наиболее известным и востребованным ее произведением4. Другим более или менее упоминаемым автором этого периода является Т.Л. Щепкина-Куперник, произведения которой также были представлены в отдельном
См., например: Михайлова М. Внутренний мир женщины и его изображение в русской женской прозе Серебряного века // Преображение. 1993. № 1. С. 119-130; Михайлова М. Русская интеллигенция Серебряного века: творческая и профессиональная самореализация женщины // Intelligencja: tradicja I nowe czasy. Krakow, 2001. C. 159-172; Грачева Алла. Эстетика русского модернизма и женская проза начала XX века // Russland aus der Feder Seine Frauen zum Femininen Diskurs in der Russischen Literatur: Materialen des... Kolloquiums / Hrsg. von F. Göpfert. München, 1992. B. 297.
3 В современных отечественных изданиях краткие сведения о перечисленных писательницах приведены в биографическом словаре, включающем имена женских авторов (Русские писатели: 1800 —1917: Биографический словарь / Гл. ред. П.А. Николаев. М., 1989. Т. 1; М., 1992. Т. 2; М., 1994. Т. 3; М., 1999. Т. 4), в антологиях русской женской прозы, составленных В.В. Ученовой и Н.И. Якушкиным (Свидание. Проза русских писательниц 60 -80-х годов XIX века / Сост. В.В. Ученова. М., 1887; Только час. Проза русских писательниц конца XIX - начала XX века / Сост. В.В. Ученова. М., 1988; Сердца чуткого прозреньем...: Повести и рассказы русских писательниц XIX в. / Сост. Н.И. Якушкин. М., 1991), а также в статьях М. Михайловой, А. Грачевой.
4 Авилова Л.А. Рассказы. Воспоминания / Сост. и прим. Н.С. Авиловой. М., 1984.
нами ранее проблемы женской идентичности, которая выражается на уровне нарративном. Обозначенная в названии - «Ржавчина» - она реализуется в сюжете и системе образов женских персонажей. Подобную дву-уровневость проблематики можно определить как асимметричное распределение нарративного интереса. Идеологический дискурс оказывается как бы второстепенным по отношению к повествовательным стратегиям. С этой точки зрения особенно значимо содержащееся в тексте противопоставление главной героини другому женскому персонажу по имени Вера. Представляя собой тип девушки прогрессивных убеждений, занимающейся самообразованием и самостоятельно обеспечивающей себя, она воплощает альтернативную модель успешной реализации. Однако писательница не делает этот образ центральным, сосредоточив свой интерес на образе героини, страдающей от неспособности изменить свою жизнь. Внимание автора обращено к тем особенностям женской идентичности, которые воспроизводятся на нарративном уровне текста и связаны с образом центральной героини. Такое распределение писательского внимания выражается и в том, что второстепенные персонажи повести - мать, супруг Анны, Бежецкий, Шатов - подчеркнуто схематичны, не имеют самостоятельного значения и выступают фоном для главной героини, с перспективы которой задано действие.
Анализ повести дает возможность говорить об авторской склонности к изображению женского «Я». С этой точки зрения характерно, что подобная сосредоточенность на внутренних переживаниях психосексуального характера представляется несколько избыточной в сопоставлении с проблемой женской социальной реализации, представленной на внешнем, идеологическом уровне текста. Вполне возможно, что в этом сказалось влияние натуралистических тенденций, актуальных в конце XIX в. Однако, как нам кажется, эта особенность авторской манеры имеет и другие объяснения. Подобная авторская увлеченность репрезентацией женской идентичности выглядит своеобразным письмом «для себя», которое писатель-