Фольклорная образность в поэме Н.В. Гоголя "Мертвые души"

• Автор: Минюхина, Елена Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Вологда
• Количество страниц: 198 с.

ГЛАВА I. ГОГОЛЬ И ФОЛЬКЛОР: АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ
ПРОБЛЕМЫ
ГЛАВА II. ЗАМЫСЕЛ «МЕРТВЫХ ДУШ»: УСТАНОВКА
НА УСВОЕНИЕ НАРОДНО-ПОЭТИЧЕСКИХ ТРАДИЦИЙ
ГЛАВА III. СЮЖЕТНО-КОМПОЗИЦИОННЫЕ ФУНКЦИИ ФОЛЬКЛОРНОЙ ОБРАЗНОСТИ В ПОЭМЕ «МЕРТВЫЕ ДУШИ»
§ 1. КУМУЛЯЦИЯ КАК ЛОГИКО-СТРУКТУРНЫЙ ПРИЕМ
В ОРГАНИЗАЦИИ СЮЖЕТА «МЕРТВЫХ ДУШ»
§ 2. МОДЕЛЬ ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ В СТРУКТУРЕ
СЮЖЕТА «МЕРТВЫХ ДУШ»
ГЛАВА IV. ФОЛЬКЛОРНАЯ ОБРАЗНОСТЬ В СВЕТЕ
АВТОРСКОЙ АКСИЛОЛОГИИ
§ 1. «МЕРТВЫЕ ДУШИ» И БЫЛИЧКА: УДАЛЕНИЕ ОТ ИДЕАЛА
§ 2. НАРОДНАЯ СМЕХОВАЯ КУЛЬТУРА В ПОЭТИКЕ «МЕРТВЫХ
ДУШ»: ИДЕАЛ И АНТИИДЕАЛ
§ 3. ГОГОЛЕВСКИЙ ИДЕАЛ БОГАТЫРСТВА: ОТ «ТАРАСА
БУЛЬБЫ» К «МЕРТВЫМ ДУШАМ»
§ 4. ОБРАЗНОСТЬ НАРОДНОЙ ЛИРИЧЕСКОЙ ПЕСНИ В КОНТЕКСТЕ
АВТОРСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ОБ ИДЕАЛЕ
§ 5. ОБРАЗНОСТЬ ПОСЛОВИЦЫ В ПОЭТИКЕ «МЕРТВЫХ ДУШ»:
«СПОХВАТНЫЙ УМ» И АВТОРСКИЙ ИДЕАЛ
§ 6. «МЕРТВЫЕ ДУШИ» И ТРАДИЦИИ РУССКОГО
ДУХОВНОГО СТИХА: МОТИВ СТРАШНОГО СУДА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
Личность и творчество Н. В. Гоголя, одной из ключевых фигур русской литературы XIX века, неоднократно становились предметом литературоведческого, философского, культурологического анализа. Проблема взаимодействия его произведений с устной народной поэзией также традиционно была в поле зрения ученых, но долгое время она рассматривалась в сравнительно узких пределах: преимущественное
внимание уделялось «украинским» повестям писателя, открыто ориентированным на фольклор. «Мертвые души» по характеру использования фольклорных текстов в художественном повествовании резко отличаются от «Вечеров» и «Миргорода» так называемым принципом «удаления от источника» (В. И. Еремина), отыскать который далеко не всегда представляется возможным. Вследствие этого в рамках проблемы литературно-фольклорных связей поэма Гоголя либо не рассматривалась вовсе, либо исследователи ограничивалось общими замечаниями о народности произведения, указаниями на присутствие в тексте книги тех или иных фольклорных цитат. Между тем еще М. М. Бахтиным было замечено, что «Мертвые души» невозможно адекватно осмыслить вне вековых традиций народной культуры [22:527]. Г. А. Гуковский называл произведение «наиболее фольклорным по основе своей и по методу» и полагал, что «оно опирается во всей своей образной системе на художественный опыт, накопленный тысячелетием жизни народов» [105:57]. Несмотря на появление в последние десятилетия ряда интересных исследований, посвященных отдельным аспектам данной проблемы (работы Е. А. Смирновой, А. X. Гольденберга, В. А. Воропаева, В. Ш. Кривоноса, В. А. Зарецкого и др.), продолжает оставаться актуальным изучение связей «Мертвых душ» с народной культурой, фольклором. Элементы поэтики устного творчества необходимо рассматривать в контексте комплексного анализа художественной структуры гоголевской поэмы.

Проблема литературно-фольклорных связей, акцентированная в теме диссертационного исследования, долгое время толковалась упрощенно, в рамках описательно-регистрационного подхода Задача исследователей ограничивалась выявлением фольклорных источников того или иного произведения, а также установлением близости отдельных черт стиля писателя к стилю определенных произведений народно-поэтического творчества Со второй половины 70-х годов XX века преимущественное внимание начинает уделяться изучению характера связей, логики отношений литературы и фольклора, функционированию образов народного творчества в тексте, трансформации элементов фольклорной поэтики в произведениях писателей, выявлению типологических параллелей. Предметом специального исследования становится содержание понятия «фольклоризм». Этим термином традиционно обозначался широкий круг разнообразных явлений, связанных с представлениями о фольклоре как «неиссякаемом источнике обогащения литературы». В настоящее время существуют различные подходы к содержательной трактовке данного понятия. В данной работе фольклоризм определяется как способ усвоения поэтики устного народного творчества средствами литературы. Обращение писателя к фольклору может происходить как напрямую, так и опосредованно, усвоение может быть как сознательным, так и не зависящим от воли творца, взаимодействие может выражаться как на уровне цитаций, так и на уровне художественных моделей фольклора.
Проблема типологии литературного фольклоризма представлена в работах
А. А. Горелова, В. Е. Гусева, У. Б. Долгат, Л. И. Емельянова, Д. Н. Медриша, А. И. Лазарева и др. Наиболее продуктивной представляется концепция, согласно которой, с фольклором историко-генетически связан самый глубинный пласт литературы, и такой тип связи может быть назван «первичным фольклоризмом» [129:14]. Под «вторичньш» фольклоризмом следует понимать сознательное обращение писателя к фольклору в зависимости от его эстетических и аксиологических позиций. Этот творческий принцип предполагает использование структурно-художественных элементов народной поэтической культуры, восходящих к определенным жанрам, образно-тематическим рядам, поэтике, языку [46:14].

большую (по сравнению с предыдущим) «стадию падения в грязь» [35:117]: от продажи слепленного из воска снегиря и дрессированной мыши, совершенствуя талант угождать и подличать, персонаж опускается до приобретения «мертвых». Накопление «душ» в шкатулке Чичикова также происходит в соответствии с кумулятивной моделью.
Аксиологии Гоголя присуще понятие «предел зла», достигнув которого герой должен начать перерождение. Это представление основывалось на убеждении в том, что самый большой грешник ближе к спасению, чем не знавший искушений праведник; просветительской вере в благородную природу человека (любое зло - лишь искажение прекрасной сущности, которая всегда таит в себе возможность обращения к добру даже самого закоренелого злодея). Кроме того, Гоголь верил в исключительность русских, прекрасные возможности их национальной природы, силу христианской проповеди, которые могут сотворить чудо воскресения даже с самыми очерствевшими душами [187:338]. Чичиков, дойдя до крайней степени греховности, должен, согласно авторским убеждениям, начать путь к воскрешению. Первые признаки коренных изменений в образе персонаже намечены в сохранившихся главах второго тома «Мертвых душ»: «Это был не прежний Чичиков. Это была какая-то развалина прежнего Чичикова. Можно было сравнить его внутреннее состояние души с разобранным строеньем, которое разобрано с тем, чтобы строить из него же новое; а новое еще не начиналось, потому что не пришел от архитектора определенный план, и работники остались в недоуменье <...>» (VII, 124). На возможность кардинальных внутренних преобразований персонажа указывает и принадлежность его к пространству дороги.
По типологии Ю. В. Манна, Чичиков и Плюшкин (другой кандидат на возрождение) - персонажи, показанные в развитии (в отличие от «статичных» Манилова, Коробочки, Собакевича, Ноздрева). Обособленность хозяина шестой главы и торговца мертвыми душами мотивируется их тенденцией к эволюции, признаком которой является наличие биографии,