Наследие Гете в творчестве Ф.М. Достоевского : структура и динамика персонажа

• Автор: Педько, Мария Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 262 с.

Глава I. Достоевский и Гете как историко-литературная
проблема
1.1. История изучения проблемы «Достоевский - Гете» в критике и достоевсковедении
1.2. Художественная философия Гете и Достоевского: сравнительный анализ. К постановке проблемы «Достоевский - Гете»
Глава II. Гете в творчестве Достоевского: упоминания и
цитаты
Глава III. Границы осмысленности движения фаустовской души Ставрогина в романе Ф. М. Достоевского «Бесы»
III. 1. Диалектика движения души героя Достоевского. Динамизм
Ставрогина. История изучения вопроса
Ш.2. Проблемы движения и инерции в творчестве Достоевского и
художественный мир Г ете
Ш.З. «Бессмысленное» движение Ставрогина: возможность фаустовского
пути
Ш.4. Реализация возможностей героя: метаморфоза или инерция
111.5. Преодоление инерции: «молитва великого Гете»
111.6. Заключение к Главе III
Глава IV. Опера Тришатова в романе Ф.М. Достоевского «Подросток»: гетевские смыслы в литературном и музыкальном контексте

Глава V. Художественный мир Гете и «Кроткая»: взаимодействие гетевских прообразов в структуре образа героя
Достоевского
V.l. Образ закладчика: динамика взаимодействия прообразов Фауста и
Мефистофеля
V.2. Роль художественного мира Гете в формировании структуры образа
Кроткой
V.3. Реминисцентное взаимодействие образов Кроткой и закладчика:
порыв героя
V.4. Самоубийство Кроткой: контекстуальный смысл поступка
героини
V.5. Заключение к Главе V
Глава VI. «Иван Карамазов как Фауст и Мефистофель: гетевский текст в главе «Черт. Кошмар Ивана Федоровича»
Заключение
Библиография

М. Бахтин в своей книге «Проблемы поэтики Достоевского» утверждает, что основной категорией художественного видения писателя было «не становление, а сосуществование и взаимодействие» (Бахтин М. 1979: 33). В связи с этим исследователь указывает на коренное отличие Достоевского от Гете: «Такой художник, как, например, Гете органически тяготеет к становящемуся ряду. Все существующие противоречия он стремился воспринять как разные этапы некоторого единого развития (...). Достоевский, в противоположность Гете, самые этапы стремился воспринять в их одновременности, драматически сопоставить, противопоставить их, а не вытянуть в становящийся ряд. Разобраться в мире значило для него помыслить все его содержания, как одновременные и угадать их взаимоотношения в разрезе одного момента» (Там же). Отсюда, по мысли Бахтина, - огромная важность в творчестве Достоевского проблемы внутренних противоречий его героев.
Обозначив предмет нашего исследования как «наследие Гете в творчестве Достоевского», мы считаем правомерным поставить вопрос: если творческие принципы Достоевского и Гете противоположны (становление сосуществование), то, что же определило область сближения художников? Существует ли вообще возможная область сближения?
Современное состояние проблемы «Достоевский - Гете» настоятельно требует отчетливых и обоснованных ответов на эти вопросы, и стремление дать такие ответы определяет актуальность предпринятого нами исследования. В нем мы исходим из того, уже признанного учеными факта, что обращения Достоевского к гетевским мотивам и образам обусловливаются пересечениями философских систем русского и немецкого писателей. При этом гетевский литературный контекст позволяет высветить новые грани творчества Достоевского. Исследование

переводов шиллеровского "Дон Карлоса" и "Германа и Доротеи" Гете» (Достоевский в воспоминаниях современников. Т. I: 179). Летом 1844 г., в одном из писем, Достоевский советует брату не бросать работу над переводами, вспоминая об успехе других переводчиков: «Межевич просит покорнейше и поскорее прислать, если есть в переводе готово, все прозаические сочинения Шиллера о драме и драматическом искусстве. Особенно о наивном и сантиментальном<...>. Итак, теперь работай «Дон Карлоса» и прозу<...>. Надеюсь, брат, на тебя; пуще всего не повесь носа. Помнишь — «Семелу» и «Германа и Доротею». «Семелу» отказали в одном месте, и ты оставил перевод: а недавно «Семела» появилась в «Отеч<ественных> записках» в гадчайшем переводе. «Герман и Доротея» также, и оба имели успех» (I, 28(1); 90).
В 1840-е же годы Достоевский формирует свое понимание гетевской философии, когда 19 сентября 1844 г. пишет своему опекуну П. А. Карепину из Петербурга: «Четвертая страница Вашего письма, кажется, избегнула общего тона письма Вашего, за что Вам душевно благодарен. Вы правы совершенно: реальное добро вещь великая. Один умный человек, именно Гете, давно сказал, что малое, сделанное хорошо, вполне означает ум человека и совершенно стоит великого. Я взял эту цитацию для того, чтоб Вы видели, как я Вас понял. Вы именно то же хотели сказать, задев меня сначала и весьма неловко крючком Вашей насмешки. Изучать жизнь и людей — моя первая и цель и забава, так что я теперь вполне уверился, н<а>п<ример>, в существовании Фамусова, Чичикова и Фальстафа» (I, 28(1); 98). Характерно замечание в комментариях к ПСС: «Возможно, Достоевский здесь имеет в виду следующий афоризм из романа Г ете «Г оды странствия Вильгельма Мейстера, или Отрекающийся» (раздел «Размышления в духе странников»): «Самый ничтожный человек может быть «полным», если действует в пределах своих способностей и умений; но если это необходимое равновесие исчезает, тогда затмеваются,