Творческая эволюция М.И. Цветаевой: онтология, концепция личности

• Автор: Макашева, Салтанат Жолдасбековна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 378 с.

В в е д е н и е

Часть I. Картина мира и человека в творчестве М. И. Цветаевой

1907 - 1920 гг.: становление персоноцентристской онтологии 19

Глава 1. Лирика инициации: творчество М. И. Цветаевой 1907-1915 гг

1.1. «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь»: личность

между детством и миром взрослых

1.2. Экзистенциально-романтическое мироощущение в «Юношеских стихах» М. И. Цветаевой (1913 - 1915)
Глава 2. Личность и ее универсум: творчество М. И. Цветаевой 1916 - 1920 гг. (идентификация индивидуальности)

2.1. Лирика М. И. Цветаевой 1916 - 1920 гг.: к онтологии поэтической личности

2.2. Драматургия М. И. Цветаевой 1918 - 1919 гг

2.3. «Версты-П» втворческой эволюции М. И. Цветаевой

Часть II. Персоналистическая концепция творческой
личности в лирике и прозе М. И. Цветаевой 1920 - 1930-х гг
Глава 3. «Ремесло» М. И. Цветаевой: сакрализация творчества
(1921 г. - первая половина 1922 г.)
Глава 4. Сборник «После России» М. И. Цветаевой (вторая

половина 1922 г. - 1925 г.): поэтический дар и избранничество
творческой личности
Глава 5. «Творец творца в себе...»: онтология креативной личности в прозаическом творчестве М. И. Цветаевой 1920 - 1930-х гг.314
Заключени е
Список условных сокращени й
Список использованной литератур ы

Выбор темы исследования определяется современной ситуацией в цве-таевоведении. Отечественные и зарубежные исследователи жизни и творчества М. И. Цветаевой осуществляют постоянный поиск методологически конструктивных подходов, необходимых для адекватной интерпретации ее произведений в плане уникальности художественного мышления и своеобразия поэтики.
Следует констатировать, что при наличии громадного объема научной и биографической литературы о М. И. Цветаевой и предлагаемых методик анализа творчество русского поэта не становится менее трудным для восприятия.
Причину нужно искать, во-первых, в специфике самого материала, проблематичного для идентификации творческого метода. Известно, что М. И. Цветаева своей литературной практикой (и манифестирующими ее позицию высказываниями) находилась на всех этапах художественной эволюции в «диалогических» отношениях с ведущими направлениями литературной эпохи, а по существу и осознанно - вне их.
Во-вторых, не менее существенной проблемой является методология исследования творчества М. И. Цветаевой.
На наш взгляд, универсальной парадигмой для исследования творчества М. И. Цветаевой как объекта целостного анализа (в единстве личности и ее художественной практики) может быть эволюция, определяемая динамикой онтологических основ творящей свое бытие (и, следовательно, свой художественный мир) личности.

К этому образу христианства и мирового искусства Цветаева, ставшая матерью, будет постоянно обращаться на следующих этапах творчества. Во втором сборнике один из сакральных образов христианства - «Рождественская дама» в одноименном стихотворении:
Серый ослик твой ступает прямо,
Не страшны ему ни бездна, ни река
Милая Рождественская дама,
Увези меня с собою в облака! [СС, т. 1: 158].
Вероятно, образ Богоматери ассоцииативно вызывает память об умершей матери.
Ряд стихотворений этого сборника имитирует жанр молитвы («Молитва в столовой», «Молитва лодки», «Душа и имя»). Для Цветаевой второго сборника Бог есть Христос. Вероятно, Цветаева интуитивно видела в Христе воче-ловеченного Бога, личность, за которой стоит реальная земная модель поведения. В этом смысле Христос Цветаевой мог быть еще одним онтологическим звеном между небом и землей, двумя сферами, раскол между которыми она остро переживала и стремилась преодолеть.
Однако стихотворение «Молитва в столовой» позволяет утверждать, что Цветаева остается прежней. Ее прошение заключает в себе императивное требование, свидетельствующее не о смирении, согласно традиционной христианской этике, а о смелом диалоге с высшей силой, о стремлении к «равноправию» голосов: «Мне счастья не надо, - ему / Отдай мое счастье, Бог», «Пошли ему вечер светлей, / Теплее, чем мне, Христос!», «Но только - дай счастья ему, / О, дай ему счастье, Бог» [СС, т. 1: 118-119; курсив мой. - С.М]. Экспрессивная фразеология и в «Молитве морю»: «Дай мне и солнцу и звездам отдаться вдвойне», «Дай отразить в успокоенном взоре», «Дай отдохнуть от терпения - в споре» [СС, т. 1: 148]. Христианские представления о внутреннем равновесии и терпеливости соперничают с беспокойным состоянием души, готовой к «спору».