Романы Андрея Белого "Серебряный голубь" и "Петербург" : Нереальное пространство и пространственные символы

• Автор: Новик, Анастасия Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Смоленск
• Количество страниц: 224 с.

Глава 1. Эволюция нереального пространства в романах А. Белого «Серебряный голубь» и «Петербург»
1. Проблема нереального художественного пространства. Топос «голубей»; фольклорно-философский топос. Эфирное пространство

2. Влияние пространственных представлений Н.В. Гоголя

на художественное пространство романов А. Белого

3. Топос «голубей» в романе «Серебряный голубь»

4. «Все пространства растрескались»: употребление лексемы «пространство» в романе Андрея Белого «Петербург»

5. Эфирное пространство в романе «Петербург»

6. Эволюция нереального пространства в романах Андрея Белого

Глава 2. Эволюция пространственных символов в романах

А. Белого «Серебряный голубь» и «Петербург»

1. Проблема символа и символ А. Белого

2. Пространственные образы-символы в романе «Серебряный голубь»
2.1. Образы-символы поля и леса в романе «Серебряный голубь»
2.2. Образ-символ луга в романе «Серебряный голубь»
2.2. Роль пространственных образов-символов в романе «Серебряный голубь». Фольклорно-философский топос
3. Пространственные образы-символы романа «Петербург»
2.1. «В лабиринте зеркал»: зеркала, витрины, стекла
в романе Андрея Белого «Петербург»
2.2. «Тысячелапый тарантул»: образ-символ паука
в романе Андрея Белого «Петербург»
2.2. Особенности пространственных образов-символов в
романе «Петербург»
4. Эволюция образов-символов А. Белого
Заключение

Примечания
Источники
Литература

Основные этапы изучения. С конца 80-х гг. XX века в литературоведении отмечается значительное увеличение количества работ, обращенных к творчеству писателей «серебряного века» - как из-за неизменного интереса к этой теме, так и из-за снятия цензурных запретов на многие неофициально прославленные имена. С этого времени начинается и более активное изучение творческого наследия Андрея Белого. При жизни цензура мешала этому своеобразному представителю «младших» символистов (его даже присоединили к Замятину и Пильняку в разгар их травли [1]), и вскоре после смерти его имя занесли в негласный список запрещенных к изучению и печати авторов. Исследование творчества А. Белого вплоть до конца 80-х гг. XX века проводилось преимущественно за границей, где проживали такие крупные ученые, как К.В. Мочульский, Л. Силард и др. У нас в стране единственной защищенной в это время диссертацией, в которой исследовалось творчество А. Белого, была диссертация, посвященная поэзии [2]. Воспоминания многих людей, лично знавших его (3. Гиппиус, Г. Адамовича и др.), опубликованные за границей, в России не пропускала к печати цензура. В 90-е гг. XX века эти помехи отпали.
Если раньше в нашей стране изучались в основном стихотворения Андрея Белого, то в последние годы большее значение придается прозе, особенно роману «Петербург». Множество исследований посвящено романам А. Белого в контексте русского символизма. Таковы работы Е.В. Ермиловой [3], С.П. Ильева [4], Л.А. Колобаевой [5], A.B. Лаврова [6], С.В, Ломте-ва [7], А. Паймана [8], Л. Силард [9], Ханзен-Леве [10] и др. На материале прозы А. Белого изучаются признаки и особенности русского символизма. Все названные выше исследователи отмечали установку символизма на театральность, игру с быстрой сменой масок, а также особое внимание символистов к мифу - тесное взаимодействие его с символом, постоянные попытки его создания в тексте и в жизни. Почти все эти ученые дают свою

вовал...» (с. 336). Влияние этого Учреждения оценивается как болезнетворное. «...трещат поленья камина, шестидесятивосьмилетний старик дышит бациллой параграфа, то есть совокупленьем крючков; и дыхание это облетает громадное пространство России...» (с. 334). Население пространства России Аполлон Аполлонович воспринимает (в минуту душевного кризиса) как своих врагов: «...исполинская карта России предстала пред ним, таким маленьким: неужели это враги: враги - исполинская совокупность племен, обитающих в этих пространствах: сто миллионов [в обоих случаях разрядка авторская - А.Н.]» (с. 200). И Дудкина Аблеухов-старший рассматривает как угрожающую ему, сенатору, материализацию пространства, «...один такой гений (незнакомец с черными усиками), возникая как образ, забытийствовал [разрядка авторская - А.Н.] далее прямо уже в желтоватых невских пространствах, утверждая, что вышел он - из них именно: не из сенаторской головы...» (с. 35).
Для Дудкина географические пространства также враждебны, а водные пространства он считает прямо инфернальными, «...незнакомец с черными усиками из окошка посмотрел на пространство Невы; взвесилась там бледно-серая гнилость: там был край земли и там был конец бесконечностям...» (с. 85). Такого же мнения придерживается автор в лирическом отступлении, обрамляемом размышлениями Дудкина: «...те туманы летят искони из-за края земного: из свинцовых пространств волнами кипящего Балта...» (с. 28).
Николай Аполлонович и в географическом пространстве усматривает признаки разрушения привычного порядка, разрыва структуры мироздания, «...посвистом молодецким, разбойным она [свистопляска - А.Н.] гуляла в пространствах - самарских, тамбовских, саратовских - в буераках, в песчаниках, в чертополохах, в полыни, с крыш срывая солому, срывая высоковерхие скирды и разводя на гумне свою липкую гниль...» (с. 323).
Софья Петровна Лихутина, не обладающая особой чувствительностью к подобным вещам, все же слышит в пространстве звук, который не слышит