Метатекстовые повествовательные структуры в русской прозе конца XVIII - первой трети XIX века

• Автор: Киселев, Виталий Сергеевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 408 с. : ил.

ГЛАВА 1. «ДНЕВНИКОВАЯ» МОДЕЛЬ МЕТАТЕКСТА

В РУССКОЙ СЕНТИМЕНТАЛЬНОЙ ПРОЗЕ 1790-Х ГОДОВ

1.1. Проблема синтетического повествовательного целого

в русской сентиментальной прозе

1.2. «Дневниковый» нарратив цикла М.Н. Муравьева

«Эмилиевы письма», «Обитатель предместия», «Берновские письма»

1.3. Поэтика ассоциаций и контекстов

в сборнике Н.М. Карамзина «Мои безделки»

1.4. Коммуникативно-повествовательное целое

«Московского журнала» Н.М. Карамзина

1.5. Мотивная структура альманаха Н.М. Карамзина «Аглая»

ГЛАВА 2. ОПЫТЫ ПРОБЛЕМНО-ТЕМАТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ МЕТАТЕКСТА
В РУССКОЙ ПРОЗЕ 1800-1810-Х ГОДОВ
2.1. Метатекст в условиях кружковой коммуникации:
функции, эстетика, повествовательное своеобразие
2.2. Эволюция прозаического цикла 1800-1810-х годов:
от медитативности к беллетризации
2.3. Субъектная структура и сюжетно-композиционная организация
сборника К.Н. Батюшкова «Опыты в прозе»
2.4. Альманах начала XIX века в поисках открытых
коммуникативно-повествовательных форм
2.5. «Вестник Европы» В.А. Жуковского (1808-1809):
формы повествовательной интеграции в коммуникативном поле журналистики
ГЛАВА 3. «ОРГАНИЧЕСКИЙ» МЕТАТЕКСТ
В РУССКОЙ РОМАНТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ 1820-1830-Х ГОДОВ
3.1. Универсальное целое романтического метатекста
3.2. Жанровая модель альманаха пушкинской поры
(«Полярная звезда» и «Мнемозина»)
3.3. Универсализм как коммуникативно-повествовательная стратегия романтической журналистики и ее воплощение в «Московском вестнике»
3.4. Коммуникативные функции книжной архитектоники
«Сочинений князя В.Ф. Одоевского»
3.5. Циклы Н.В. Гоголя 1830-х годов и формы романтической циклизации
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Актуальность темы. В рамках современной парадигмы гуманитарного знания, характеризующейся повышенным вниманием к феномену текстуальности, исследование составных текстовых образований (метагекстов) становится одним из актуальных направлений литературоведения. Как констатировал И.В. Силантьев, рассматривая типологическое соотношение древнерусских ансамблей и метатекстов в составе «нехудожественных литератур <.. .> Нового времени», «именно в пространстве современных функциональных литератур тексты в полной мере образуют “ансамбли”, в которых каждый звучит самостоятельно и полноправно»1. В свете этого заключения закономерной выглядит постановка перед наукой о литературе новой масштабной задачи - исследования всего разнообразия ансамблевых образований с их «открытым, нецелостным и текстуально разомкнутым типом произведения»2. Заметим, впрочем, что функциональные литературы (научная, журнально-публицистическая и т.п.) - лишь часть обширного пространства циклизации. Если сформулировать проблему более адекватно, то предметом анализа должны явиться типологические формы текстовых объединений (журнал, альманах, книга, т.е. сборник, собрание сочинений, цикл и т.п.), взятые в их дискурсных и исторических модификациях3.
Применительно к русской прозе эпохи сентиментализма и романтизма, непосредственной сфере нашего исследования, это обусловлено целым рядом дополнительных факторов. Чрезвычайная распространенность в конце XVIII - первой трети XIX в. текстовых единств разного типа свидетельствовала об их особом значении в жанровом развитии литературы. Группировка произведений и образование из них ансамблевого целого служили средством выхода к большим художественным и функционально-художественным формам, необходимость которых очень остро ощущалась и активно обсуждалась применительно к жанру романа, альманаха, журнала. Интенсивной разработке этих проблем способствовал переход от риторического к индивидуально-авторскому (нетрадиционали-сгскому) литературному мышлению, побуждавший к рефлексии над спецификой художественного дискурса и его местом в жанровой системе словесности, к обсуждению возможностей отражения в эстетическом целом единства универсума и человеческой личности. Как справедливо указал A.C. Янушкевич, в период сентиментализма и романтизма, когда «идея системы, “всеохватывающей композиции”, универсализма становится “идеей
1 Силантьев И.В. Ансамбли текстов в словесной культуре Средневековья и Нового времени // Дискурс. 1996. № 1.С. 64.
2 Там же.
3 См. последнюю по времени заявку этой темы, взятую в более узком контексте истории книги: Рейтблат А.И. «История книги и литературных культур» (Обзор выступлений на международном симпозиуме) // Новое литературное обозрение. 2005. № 73 (3). С. 346-354.
времени”», циклизация, ее реализующая, оказывается «своеобразной “формой времени”»4. Так, эстетика сентиментализма утвердила автономность художественной литературы, сделав ее центром авторское сознание и жизненный опыт. Это потребовало преобразования просветительского энциклопедизма в универсально-эстетическое мышление, нашедшее свое адекватное воплощение в разнообразных текстовых единствах от жанра путешествия до журнала. Романтическая эстетика, развивая данную тенденцию, поставила вопрос об органическом синтезе дискурсов и дала его образцы в виде энциклопедического целого журнала и альманаха, общности авторского художественного мира в сборнике и собрании сочинений, концептуального единства цикла. В этих условиях метатекстовые образования являлись не просто способами подачи произведений, но осознанно художественными единствами, удовлетворяющими стремление литературы к энциклопедичности и универсальности. Таким образом, внимание современного литературоведения к проблеме метатекста в русской прозе конца XVIII — первой трети XIX в. вызвано необходимостью описать широкий круг произведений, репрезентативных для эстетики эпохи и представляющих актуальные модели взаимодействия дискурсов в литературном процессе.
Историографический обзор. Вопрос об ансамбле как особой разновидности текста был впервые поставлен в отечественном литературоведении, ранее всего, в 1920-е гг., В.Б. Шкловским (журнал), Ю.Н. Тыняновым и Б.М. Эйхенбаумом (цикл) и их учениками. Они наметили путь синкретичного подхода к метагексту, совмещавший социокультурный и повествовательный аспекты. В.Б. Шкловский, например, обоснованно критиковал изолированность литературоведения от проблем литературной коммуникации: «Русскую журналистику изучали без учета формы журнала, у нас только удивлялись, видя в толстых старых журналах цветные рисунки мод, удивлялись, замечая, что Пушкин писал в журналах мелкие желтые заметки. Заметки выщипывались из журнала в собрание сочинений, и там они сразу приобретали почтенный вид»5. В построениях русских формалистов большое значение приобрело прослеживание разнообразных взаимовлияний художественного и литературно-бытового плана, и явления циклизации, как констатировал Ю.Н. Тынянов применительно к творчеству Ф.И. Тютчева6, особенно ярко подчеркивали характер и форму избираемого автором материала и способы его связи. Со всей очевидностью вопрос
4 Янушкевич A.C. Русский прозаический цикл: нарратив, автор, читатель // Русская повесть как форма времени. Томск, 2002. С. 102-103.
5 Шкловский В.Б. Журнал как литературная форма // Шкловский В.Б. Гамбургский счет. СПб., 2000. С. 224. Попытка преодоления такого подхода была предпринята в работах последователей формальной школы, см., в частности: Зильбер В. Сенковский (Барон Брамбеус) // Русская проза. JL, 1926. С. 159-191; Гриц Т., Тренин В., Никитин М. Словесность и коммерция. (Книжная лавка А.Ф. Смирдина). М., 1929. Ср. также: Мышковская JI. Литературные проблемы пушкинской поры. М., 1934.
6 См.: Пушкин и Тютчев // Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., 1968. С. 166-191; Вопрос о Тютчеве // Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 29-51.

Прежде всего, оно заключалось в деструктивной установке, в игровом взломе сюжетных или композиционных условностей. «Безделки» были сборниками с «неупорядоченным» расположением текстов (ср. эмпирическую разбросанность дневника), каждый из которых открывал определенную грань авторской личности и авторского художественного мира. Разрыв между четко ощущаемым единством видения и хаотичностью представления обострял потребность в выявлении тематических, ассоциативных, символических и т.п. соответствий, результатом становилось увеличение мерности нарратива (или лирического текста) и актуализация стернианской модели повествования, построенной на сломах и перебоях с ключевой ролью рефлексивно-комментирующих включений. Для Карамзина это было проявлением альтернативной манеры художественного мышления, отрицающей предустановленную истину и чуткой к многовариантности действительности. Для массовой литературы эпохи игровая стихия оправдывала отказ от программности и свободу самовыражения, более или менее ограниченную, как в «И моих безделках» Дмитриева, стремлением опереться на жанровые образцы, прихотливо их варьируя, но не отменяя. Уже в 1790-е гг. у Карамзина и Дмитриева, создателей камерно-лирического метатекста, появится множество подражателей (П.В. Победоносцев, А.П. Мурзина, Я.В. Орлов и др.), в 1800-1810-х гг. их число неизмеримо увеличится (С.И. Висковатов, Н.П. Брусилов, И.И. Лажечников и пр., и пр.), свидетельствуя о канонизации нового типа ансамбля.
Коммуникативным эквивалентом сборника «безделок» явился альманах, близкий по повествовательной структуре, но специфичный по функции. Первые русские альманахи были выпущены под началом М.М. Хераскова еще в 1780-х гг. («Распускающийся цветок», «Полезное упражнение юношества») и включали в себя опыты размышлений, речей и переводов питомцев Благородного пансиона при Московском университете77. Из-за своего откровенно подсобного значения такие издания не могли развернуть заложенные в жанре возможности, и начало альманашной формы нужно отсчитывать от карамзинских «Аглаи» (1794-1795) и «Аонид» (1796-1798), в которых определилась задача ансамбля служить репрезентацией литературного момента: «Надеюсь, - предупреждал Карамзин в предисловии к “Аонидам”, - что публике приятно будет найти здесь вместе почти всех наших известных стихотворцев; под их щитом являются на сцене и некоторые молодые авторы, которых зреющий талант достоин ее внимания»78. Таким образом, полижанровость совмещалась здесь с полисубъектностью, что требовало коррекции повествовательных принципов ансамбля. Так же как и «безделки», альманахи включали в себя мало про77 См.: Смирнов-Сокольский Н.П. О русских альманахах и сборниках XVIII - XIX веков // Смирнов-Сокольский Н.П. Русские литературные альманахи и сборники Х'1П-Х1Х веков. (Библиографический указатель). М., 1965. С. 13-14.
78 Аониды, или Собрание разных новых стихотворений. М., 1796. Кн. I. С. 3.