Философская сказка Ф. Искандера "Кролики и удавы" : феноменология жанра

• Автор: Шевель, Екатерина Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Махачкала
• Количество страниц: 169 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Современная философская сказка: жанровая парадигма
1.1. Утопия-антиутопия в литературном процессе XX в.:
специфика жанропорождения
1.2. Миф, сказка и притча
как мотивно-сюжетный базис философской литературной сказки
1.3. Определение жанрового статуса философской сказки:
сказочный и мифологический вымысел
Выводы
Глава 2. Антропоцентризм и экзистенциальность
художественного мира философской сказки Ф. Искандера «Кролики и удавы»
2.1. Личность и власть:
сюжетообразующий потенциал проблемы
2.2. Экзистенциальная диалектика:
динамика образотворчества и миропостижения
Выводы
Глава 3. Философская сказка Ф. Искандера
«Кролики и удавы»: модификация жанра
3.1. Репрезентации аспектов утопического / антиутопического начал
в художественном мире философской сказки
3.2.Время и пространство философской сказки
Ф. Искандера: стратификация хронотопа
Выводы
Заключение
Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Фазиль Абдулович Искандер (р. 1929) принадлежит к тем художникам слова, чье творчество совершенно корректно можно определить как творчество вне времени и вне направлений. Литературную деятельность Ф. Искандер начинает и как поэт (первая книга стихов «Горные тропы» вышла в Сухуми в 1957 г.), и как прозаик (первый рассказ «Первое дело» (1956)). Образованный городской русскоязычный читатель знакомится с творчеством Искандера в середине 1960-х, и с этого времени популярность произведений Ф. Искандера растет. Герой искандеровского юмористического эпоса «Сандро из Чегема» Сандро, появившись впервые на страницах «Недели» в 1966 г., сразу завоёвывает читательские симпатии. Критики Мариэтта Чудакова и Наталья Иванова считают, что то новое, что привносит Ф. Искандер в отечественную литературу, — собственно, принципиальность авторской этической позиции. Несомненно, творчество Искандера характеризуется явным и одновременно веселым дидактизмом, что оказывается востребованным читателем этого времени, уставшим от иронии и самоиронии писателей «оттепели» и чувствовавшим отвращение к морализаторству в агрессивной форме, явленному в послевоенном соцреализме.
В 1970-е Ф. Искандер создает своеобразный триптих о судьбе интеллигента — потомка Чегема в условиях как бы остановившегося социального времени: «Морской скорпион» (опубл. в 1977 г.), «Сумрачной юности свет» (опубл. в 1990 г.), «Стоянка человека» (опубл. в 1992 г.). Вектор метафоризации повести «Созвездие Козлотура» эксплицирует главный эксперимент советской эпохи: создания «homo soveticus», гибрида «человека разумного» и «человека идеологизированного». Проза 1970-х Ф. Искандера значительно отличается от произведений предшествующего периода, но в целом авторский пафос, авторская ирония сохраняют общую

направленность, хотя и показывает ослабленную связь героев с этической системой патриархальной культуры. Это подтверждается, например, идейнотематическими особенностями рассказа «Маленький гигант большого секса» (издан в США в 1979 г., на родине - в 1991 г., 2001 г.). В 1982 г. В США опубликована философская сказка «Кролики и удавы» (на родине впервые -в 1988 г.), в этом художественном тексте автор многообразно показывает природу любой власти, основанной на лжи, насилии, неготовности человека воспринять неприкрытую истину и «жить по правде». Первый прецедентный слой, воспринимаемый читателем, - аллюзии и реминисценции по отношению к советской истории, но сказка создана для избавления «человека идеологизированного» от модели существования «жертва - палач» в универсальном плане. В прозе Ф. Искандера не существует разделения на личное и общественное, каждый эпизод - знак события, онтологическая метафора. Знаменитые искандеровские афоризмы сочетают в себе индивидуальное и национальное, уникальный личный опыт и этноспецифический взгляд на мир, народную мудрость.
Ф. Искандер продолжает плодотворно работать в литературе: выходят новые книги «Ночной вагон» (2000), «Где зарыта собака» (2001). К изданным собраниям сочинений (в 4-х тт. - М., 1992; в 6-ти тт. - Харьков - М., 1997) вскоре добавится 10-томное, опубликованное издательством «Время». Писатель публикует в журналах новые рассказы («Козы и Шекспир», 2001; «Гнилая интеллигенция и афоризмы», 2001; «Сон о Боге и дьяволе», 2002 и др.), стихи («Ежевика», 2002). Эссе и публицистика Ф. Искандера, как всегда, современны, отвечают на самые злободневные вопросы времени, востребованы читательской публикой.
Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению феноменологии жанра философской сказки Ф. Искандера «Кролики и удавы». В современной научной парадигме представлены работы, в которых изучаются в литературоведческом и лингвистическом ракурсах художественные особенности прозы Ф. Искандера [Измайлова 2002, Козэль
сознательном мифотворчестве» возможно выявление различной семантики термина, и литературный миф - только один из них, хотя и немаловажный. «Мифологизм определяет специфику литературы XX в. Как на формальном, так и на содержательном уровне, как художественный прием и как стоящее за этим приемом мироощущение". Однако само понятие «современного литературного мифа» получает весьма разноречивую трактовку в научных исследованиях, что свидетельствует, с одной стороны, о явленности данного феномена в современной литературе, с другой стороны, потребности непротиворечивого описания данного феномена в гуманитарной парадигме. Отметим, что возможны как максимально широкие, так и весьма специализированные подходы: в первом случае вся художественная литература квалифицируется как множественно-вариативная интерпретация мифологических структурных схем, во втором случае литературный миф (мифологическая проза) трактуется как тексты, в которых автор в качестве поэтического приема использует сюжет, принцип построения и / или систему воззрений, характерные для архаического или античного мифа, что обусловливает особенности формы данного произведения. При принятии второй точки зрения на литературный миф возникает возможность изучения различных модификаций жанра (напр., роман-миф, драма-миф и т. п.), В качестве значимых компонентов включающих в себя символы, представленные в конкректно-чувственном виде, и архетипические модели, которые могут функционировать как на уровне отдельных образов, так и на уровне сюжета: в этом случае мифологическое прошлое представляет собой символическую парадигму для настоящего, герой обретает некий мифологический прототип.
С. Аверинцев отмечает, что отбор произведений, относимых современным литературоведением к «литературному мифу», опирается на неопределенные критерии, что приводит, в конечном счете, к весьма вольной трактовке их художественного мира: «Изучение мифов в литературе затрудняется тем, что общеобязательное определение границ мифологии не