Идея святости в творчестве Б.К. Зайцева периода эмиграции

• Автор: Лукъянцева, Ирина Ивановна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Ставрополь
• Количество страниц: 181 с.

ГЛАВА 1. ИДЕЯ СВЯТОСТИ В ЛИТЕРАТУРЕ И ФИЛОСОФИИ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА
1.1. Святость как идеологема в системе религиозно-философских воззрений
1.2. Философы русского зарубежья о православной антропологии
ГЛАВА 2. ТЕОЦЕНТРИЗМ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ Б.К. ЗАЙЦЕВА 1922-1972 ГОДОВ
2.1. Мотив «хождения по мукам» в романе Б. К. Зайцева «Золотой узор»
2.2. Святость совершенного человека в повести Б. К. Зайцева «Преподобный Сергий Радонежский»
2.3. Образы благочестивых в романе Б. К. Зайцева «Дом в Пасси»
ГЛАВА 3. ОТРАЖЕНИЕ ДУХОВНЫХ ПОИСКОВ Б.К. ЗАЙЦЕВА В ЕГО ПУБЛИЦИСТИКЕ 1922-1972 ГОДОВ
3.1. Христианская культура как источник возрождения России («Афон»)
3.2. Святые молитвенники русской земли («Валаам»)
3.3. Святость как способ жизни
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Знаменитый английский историк Арнольд Тойнби насчитал за все время существования человечества около двадцати цивилизаций. Большинство из них уже сошли с исторической сцены, и к настоящему моменту их осталось пять или шесть. В их числе находится русская православная цивилизация, которую никакие усилия воинствующего материализма так и не смогли уничтожить; она продолжала свое существование, как град Китеж, в глубине нашего национального сознания, проявляясь в форме традиций, нравов, обычаев, принципов организации быта и понятий о добре и зле. Но коль скоро существует православная цивилизация, то продолжает существовать и обслуживающая эту цивилизацию православная культура. Уже по одному этому ее происхождение, развитие и нынешнее состояние не могут не быть интересными самому широкому кругу лиц. Более всего эта культура интересна, разумеется, православным верующим — неважно, какой национальности и какого гражданства, — но очень интересна она и неправославным русским, так как это фундамент их отечественной истории. Одним из творческих апологетов православной культуры является творчество Бориса Константиновича Зайцева.
«Маленькая, тоненькая книжка, темная — цвета земли. Язык простой и круглый, современный — но без надрывных изломов, а действительно живописный, иногда очень яркий. Так видел бы природу современный Тургенев, вернее, так бы он описывал ее, — Тургенев без романтизма, без нежности и... без тенденции, если сказать грубо; без осмысливания — если выражаться шире и вместе с тем точнее», — так начинает свой сочувственный отклик на первую книжку Б. Зайцева (Зайцев, 1907) 3. Гиппиус (Гиппиус, 1907, С. 71-73). Спустя без малого пятьдесят лет, в книге «Русская литература в изгнании», опубликованной известным в русском
зарубежье литературоведом, литературным критиком и издателем Г. Струве, дается следующая оценка творчеству уже не начинающего, но зрелого и, безусловно, известного писателя: «В отношении Бориса Зайцева тоже никак не приходится говорить об оскудении его творчества в эмиграции. Скорее наоборот: в эмиграции писатель вырос и развился, причем на некоторые изменения в его творческом пути прямое влияние имел факт эмиграции. Прежде всего, это общая религиозная, христианская окрашенность, которую в зарубежный период приобретает все творчество Зайцева. Две книги его о паломничествах к православным святыням — «Афон» (1928) и «Валаам» (1936) — и его житие преподобного Сергия Радонежского уже были упомянуты. Но та же окрашенность и в беллетристических произведениях Зайцева (особенно в «Доме в Пасси», в небольших рассказах и «Путешествии Глеба»), и в его художественных биографиях» (Струве, 1996, С. 179).
Наряду с проблемами, общими для всей русской эмиграции первой половины XX века, Зайцева интересовал процесс прихода человека к вере, эволюция его мировоззрения, приводившая героев к воцерковлению, реализация в повседневной жизни такой нравственной позиции, как святость в миру. Практически во всех текстах Зайцева периода эмиграции такая постановка вопроса находит отражение. Все положительные герои писателя находятся в поисках истины, приходя в результате этих поисков к выводу, что истина — это Бог.
Актуальность работы обусловлена необходимостью, во-первых, осмыслить различные подходы к идее святости, выраженные в современном литературоведении; во-вторых, необходимостью актуализации возрождающейся в современную эпоху идеи святости как одной из национальных традиций, характеризующей специфическую художественную философию русской литературы, в том числе, и в творчестве Б.К. Зайцева.
Выбор темы обусловлен тем, что идея святости — одна из центральных философско-эстетических категорий — на сегодняшний день
человека. Толстой заменил страдание состраданием, жалостью к человеку, отождествил страдание со злом, и главной целью человечества считал избавление от страданий. Самое страшное в умиленной жалости Толстого, по мнению Ильина, состоит в том, что это состояние сострадания и жаления чрезвычайно приятно. В результате этого формируется просто нежелание видеть что-либо неприятное. Ильин называет это избирательностью личного опыта — последователи Толстого просто отворачиваются от зла, делая вид, что его не существует, а есть только безвредные для чужого духа заблуждения и ошибки, и потому бороться не с чем. В отличие от Соловьева, рассматривавшего жалость в качестве одной из основ нравственности, Ильин считал, что жалость противодуховна, ибо она ведет к искажению очевидности.
Однако, так как природа человека двойственна, то одной лишь духовной любви для духовного возвышения будет недостаточно. Человеку нужно не только страдание, но и уверенность в том, что его любят, то есть принимают всего, и через эту любовь прощают ему несовершенство. Именно эта уверенность дает ему силы выносить страдания и расти духовно.
Самый широкий вид волевого воздействия, по Ильину — заставление. Посредством его человека вынуждают сделать что-либо или же пресекают его деятельность. Заставление приходится использовать тогда, когда обращение к духовному видению, то есть прояснению истинного положения вещей, или любовному приятию не дает ожидаемых результатов. Если никакие уговоры и убеждения не срабатывают, остается обращение к волевой силе. Воздействие такого рода на мотивы поведения представляет собой психическое заставление, а непосредственно на человеческое тело — заставление физическое. Заставление может быть направлено как на других, так и на себя. Цель любого заставления — совершение каким-либо лицом поступков. Однако, физическое заставление (принуждение) не может побудить человека совершить искренний поступок. Таким образом, воля, по