Поэтика русского постмодернизма в прозе 1990-х годов : Мир как текст

• Автор: Шейко-Маленьких, Софья Ивановна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 162 с.

1.Игра в тексте. Вариативность языка

1.1 .Уровень знака

1.1.1 .Графика текста (А. Битов, А. Королев).1Х

1,1.2.3вуковые лейтмотивы (А. Королев)

1.1.3.Функция ремарки (М. Палей)

1.2.Уровень стиля

1.2.1. Условное повествование (А. Битов)

1.2.2. Конфликт языков (М. Палей)

1.3. Уровень текста (А. Битов, А. Королев)

2.Игра в контексте. Дистанцирование

2.1.Взаимодействие автора с текстом (А. Битов)

2.2.Своё & Чужое (А. Королев)
2.3.Диалог с пушкинским мифом (А. Битов, А. Королев)
З.Игра-стратегия. Сакральное и профанное 117
3.1.Смерть и воскресение (А. Битов, А. Королев, М. Палей)
3.2.Саморегуляция хаоса (А. Битов, А. Королев)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ИСТОЧНИКИ

Современная проза чрезвычайно пестра и разнообразна. Оставаясь самобытной, она в то же время воспринимает и реализует приемы и принципы предшествующих стилей и эпох. Найти подходы к изучению современного литературного процесса очень непросто. Не получается рассматривать его как однолинейный, одноуровневый и однонаправленный процесс. Литературные стили и жанры здесь явно не следуют друг за другом, а сосуществуют одновременно. Например, разнообразна и неоднородна литература русского постмодерна (в терминологии М. Эпштейна) или постмодернизма, как называет его М. Липовецкий.
К этому направлению относят авторов, далеко отстоящих друг от друга по своим художественно-эстетическим принципам и пристрастиям, это и прозаики Вен. Ерофеев, В. Ерофеев, С. Довлатов, Т. Толстая, Л. Пегрушевская, В. Попов, В. Пьецух, М. Кураев, Ю. Алешковский, В. Нарбикова, С. Соколов, Э. Лимонов, М. Берг, В. Сорокин, А. Иванченко,
А. Матвеева, Г. Головин, С. Каледин, В. Москаленко, И. Полянская, А. Верников, и поэты Д. Пригов, Л. Рубинштейн, Т. Кибиров, М. Айзенберг, С. Гандлевский, А. Еременко, И. Иртеньев и многие другие.
И, вместе с тем, с ними соседствуют такие авторы как В. Маканин, Ю. Буйда, А. Варламов, А. Кабаков, А. Битов, А. Королев, М. Палей и другие, произведения которых отступают от постмодернистской поэтики, зачастую относятся исследователями к промежуточным "маргинальным" жанрам.
В литературе 1990-х особенно обращают на себя внимание авторы, идущие не по магистральному пути, творчество которых нельзя отнести к какому-то одному определенному направлению. Они находятся на

периферии, скорее занимают "пограничные зоны", вбирая в свое творчество элементы различных поэтик.
Актуальность исследования. В литературе 1990-х годов все более обращают на себя внимание авторы, творчество которых нельзя отнести к какому-либо одному определенному направлению. Оно, скорее, образует "пограничные зоны", вбирая в себя элементы различных поэтик. Актуальность исследования определяется важностью изучения проблем поэтики русского постмодернизма на современном этапе. При этом в настоящий момент наименее изученным периодом остается проза 1990-х годов, в частности авторы, представленные в диссертации: А. Битов, А. Королев, М. Палей. В их творчестве отражается восприятие постмодернистской поэтики писателями, лишь косвенно к ней принадлежащими, что позволяет проследить пути эволюции отдельных черт этой поэтики, важных для развития литературы XXI века. Произведения данных авторов дают возможность изучить теоретические и эстетические основы постмодернизма, такие, как игра, концепт ""мир как текст" ", взаимодействие автора с "чужим", цитация, дистанцирование, теоретический дискурс. Сами произведения говорят об эстетической основательности постмодернизма. Литература 1990-х годов в лице представителей различных направлений современной прозы (А. Битова, А. Королева, М. Палей) рассматривается через призму постмодернистской поэтики, что позволяет по-новому осмыслить индивидуальные художественные миры этих авторов и проследить изменения этой поэтики на современном этапе.
Научная новизна результатов диссертационного исследования состоит в том, что в диссертации впервые черты постмодернистской поэтики рассматриваются на материале творчества авторов А. Битова, А. Королева и М. Палей, занимающих пограничное положение по отношению к этому явлению. Отрицая свою принадлежность к русскому

Важно, что оболочкой снабжается именно сердце. Герой не только стремится забыть об "этом мире", но и старается подменить его "несчастья" системой симулякров, сконструировать вокруг себя защитную квазиреальность.
В этом стремлении герой утрачивает адекватное восприятие не только мира, но и самого себя. Поэтому даже при разговоре героини с кем-то на другом конце провода возможны ошибки, необходимы постоянные пояснения: "Свобода? Не смеши. От смены континентов меняется только форма зависимости. Да нет!.. Это не Гегель сказал!" (XIX, с. 244). Сознание услужливо предъявляет готовые формулы; оперирующий ими герой теряет смысл услышанного, утрачивает возможность контакта даже с самим собой. Читатель такого текста помещается автором в некое почти безъязыкое пространство: все цитируемые нарративы до конца не понятны, остаются семантические зазоры. Диалог героев внезапно прерывается, будучи перекрыт наплывающей картинкой:
"На протяжении данного взаимодействия голосов камера медленно обходит кухню. Ничего интересного. Это ведь только в племени йохи-мох на кухне обычно держат живого койота (от сглаза), а к потолку подвешивают кости собаки-абаку, запах которых отпугивает ядовитых мух куа-буйкуйам" (XIX, с. 232).
Выстраивая свои размышления по заранее готовым формулам, герой обезличивает окружающее пространство, подводя его под определенный стандарт. Поэтому в его интерьере нет "ничего интересного".
Диалог героев, разворачивающийся в момент описания интерьера, гоже развивает тему обусловленного штампами сознания. Герой возмущен тем, что ему на завтрак приготовили еду, не соответствующую его стандарту. Потом, когда он наконец заказывает нужный завтрак, ему говорят: "Если вы хотите заказать завтрак — скажите "один", ланч — "два", бранч — "три", обед — "четыре", ужин — "пять" (XIX, с. 234). Сложная природа бытия сводится к сухим цифрам, не оставляющим места проявлению индивидуальности. Автор подчеркивает