Эстетика И.Ф. Анненского в свете интерпретации доминантных мотивов лирики поэта

• Автор: Новикова, Ульяна Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 180 с.

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ЛИРИКИ И.Ф. АННЕНСКОГО
1.1 Этапы изучения лирики И.Ф. Анненского
1.2 Интерпретация главной темы лирики И.Ф. Анненского
в современном литературоведении
1.3 Особенности творческой манеры И.Ф. Анненского,
определяемые в современном литературоведении
Выводы
ГЛАВА II. К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ МОТИВА В
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ
Выводы
ГЛАВА III. ДОМИНАНТНЫЕ МОТИВЫ ЛИРИКИ
И.Ф. АННЕНСКОГО
3.1 Мотив ночи в лирике И.Ф. Анненского
3.2 Мотив пути в лирике И.Ф. Анненского
3.3 «Человек» как мотив лирики И. Ф. Анненского
3.4 Мотив природы в лирике И.Ф. Анненского
3.5 Мотив творчества в лирике И.Ф. Анненского
Выводы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Приложение Частотный словарь лексики лирики И.Ф. Анненского

В последние годы увеличивается количество исследований, посвященных поэзии, драматургии и переводам И.Ф. Анненского. Его имя упомянуто почти во всех федеральных программах по литературе для 11-го класса [Поринец 2002: 6]. В литературоведческих-работах прослеживается тенденция целостного восприятия его творчества, предпринимаются отдельные попытки обнаружить структурообразующие принципы, создать единую смысловую систему его художественного мира.
Вместе с тем все заметней становится противоречивость в восприятии творчества И.Ф. Анненского, особенно его лирики, которая и сегодня исследуется фрагментарно, часто без учета системной семантической связи внутри поэтического пространства.
Одним, как когда-то В. Брюсову, удается почувствовать за строками «Кипарисового ларца», что поэзия Анненского «поразительно искренна» [Брюсов 1912: 160].
Другим близка точка зрения М. Волошина, который отмечал, что Анненскому «ничто не удавалось <...> так ярко, так полно, так убедительно законченно, как описание кошмаров и бессонниц» [Волошин 1988: 525].
Кто-то из исследователей, как Вяч. Иванов, слышит в поэзии Анненского «гамму отрицательных эмоций - отчаяния, ропота, уныния, горького скепсиса, жалости к себе и своему соседу по одиночной камере» [Вяч. Иванов 1916:295].
Некоторым открывается понимание того, что для Анненского «характерна не наша вера, а наше безверье...' он проникает в самые темные, в самые глухие закоулки человеческой души; для него ненавистно только позерство» [Гумилев 1923: 87].
Многое объясняется тем, что Иннокентий Анненский принадлежал одновременно двум культурным эпохам: в его поэзии сплавлены уходящий XIX век и наступающий XX.
Современники знали Анненского больше как педагога, критика русской литературы, филолога, переводчика, и только после 1910 года Иннокентий Анненский стал востребован именно как поэт.
В 1916 году В.М. Жирмунский в рецензии на сборник стихов Георгия Адамовича «Облака» возвел поэтический метод поэта, как и всех остальных, «преодолевших символизм», к Анненскому, назвав последнего их учителем [Петрова 2002: 4]. Признавали Анненского учителем Н. Гумилев и
A. Ахматова, которая называла последователями Анненского Б. Пастернака,
B. Хлебникова, В. Маяковского, О. Мандельштама [Ахматова 1986: 202].
Некоторые исследователи до сих пор не принимают во внимание того, что сама атмосфера последних трех десятилетий XIX века «оказалась важнейшим фактором, повлиявшим на формирование художественного сознания Анненского» [Петрова 2002: 7]. Хотя еще в 1939 году В. Александров обратил внимание на то, что «без понимания общественного распада и идейного кризиса 70-80-х годов XIX века, мы не поймем и поэзии Анненского» [Александров 1939: 118].
Характеризуя поэзию Анненского именно в отношении к новой эпохе
H.A. Николина пишет: «лирика Анненского обнажила трагическую сущность личности начала нового века... с ее поисками цельности и тоской, показала новые средства выражения вечных тем и мотивов» [Николина 1999: 59-65,70].
Сам Иннокентий Федорович и в «Автобиографии», и в статье «Клара Милич. Умирающий Тургенев» не раз подчеркивает глубокую личную причастность к поколению 70-х годов. Например, размышляя об образе Купфера, он пишет: «И что же общего у него с концом 70-х годов, когда заставил его жить Тургенев? Неужто Купфер читал брошюру Драгоманова [по

художественное значение и ценность, более прямо, чем другие компоненты художественной формы, соотносясь с миром авторских мыслей и чувств.