Художественная антропология позднего Л.Н. Толстого

• Автор: Белянин, Михаил Юрьевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Липецк
• Количество страниц: 193 с.

Глава I. Концепция человека в творческом сознании позднего Л.Н.Толстого
1.1. Проблема художественной антропологии в литературоведении
1.2. Концепция человека позднего JI.H. Толстого: духовный смысл и христианский компонент
1.3.Актуальные вопрсы толстоведения в свете художественной антропологии
Глава II.Специфика художественного воплощения человека в творчестве позднего JI.H. Толстого
2.1.Человек в творческом сознании JI.H. Толстого: художественная методология
2.2. Художественная логика судеб героев романа JI.H. Толстого «Анна Каренина»
2.3. Идея Воскресения в прозе JI.H. Толстого позднего периода
2.4. Мотив стихии в художественном мире драмы JI.H. Толстого «Живой труп»
2.5 Психология самообольщения в повести JI.H. Толстого «Дьявол»
Заключение
Библиография
Христианское основание русской литературы долгое время оставалось

вне поля зрения исследователей, так что переосмысление и обновление подходов к предмету изучения, ставшее основной теоретической задачей «постсоветского» литературоведения, обозначает перспективу освоения духовного подтекста русской литературы, ибо «чем меньше внимания к христианской проблематике в отечественной классике, тем очевиднее опасность исчезновения из поля зрения ученого целых пластов художественной мысли и вольного и невольного смещения смысловой иерархии»1, детерминированной внутренним сюжетом отечественной словесности - духовным преображением человека2. Освоение закономерностей и специфики преломления духовной традиции русской культуры, христианской по своим истокам и содержанию, в художественном творчестве русских писателей вписывается в контекст изысканий по проблеме научной концепции истории русской литературы, в свете которой учитываются категории национального миропонимания3 и духовные доминанты авторского сознания. На данном научном направлении достигнуто немало4,
1 Тарасов Б. Где искать бесов? Сегодняшние размышления о Достоевском // Литературная газета.-1991.- 13 ноября.-С
2 См. об-этом: Чернов A.B. Архетип блудного сына в русской литературе XIX века // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. - Петрозаводск, 1994. - С. 151-158.
3 Актуализация национального своеобразия русской литературы обусловила необходимость создания этнопоэтики. См. об этом: Захаров В.Н. Православные аспекты этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. - Петрозаводск, 1998.-С. 5-50.
4 См. об этом: Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. - Петрозаводск, 1995; Он же. Пасхальность русской словесности. - М., 2004; Он же. Христианский реализм как художественный принцип Пушкина и Гоголя // Гоголь и Пушкин: Четвертые Гоголевские чтения. - М., 2005. - С. 100-108; Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX веков. - Петрозаводск, 1994-2005; Христианство и русская литература. - СПб., 1994-2002; Русская литература XIX в. и христианство. - М., 1997; Звозников A.A. Гуманизм и христианство в русской литературе XIX века. - Минск, 2001; Кабанков Ю. Одухотворение текста. Литература в контексте религиозного сознания. - Владивосток, 2006; Пушкинская эпоха и христианская культура: Вып.1-8. - СПб, 1993-1995; Одиноков Г.В. Русские писатели XIX века и духовная культура. - Новосибирск, 2003; Воропаев В.А. Духом схимник сокрушенный...: Жизнь и творчество Н.В. Гоголя в свете Православия. - М., 1994; Непомнящий B.C. Пушкин. Русская картина мира. - М., 2000; Мельник В.И. «Обломов» как православный роман // И.А. Гончаров. Материалы Международной конференции, посвященной 185-летию со дня рождения И.А. Гончарова.-Ульяновск, 1998.-С. 143-158.

проделана определенная работа, сводящаяся к новому прочтению русской классики. Внимание к религиозно-нравственным аспектам художественных исканий писателей носит устойчивый характер, что продиктовано изменением литературоведческой аксиологии - системы исследовательских приоритетов, предполагающих «осознание христианского (а именно - православного) подтекста»1 как «общего знаменателя, конституирующего единство русской культуры»2. Все это выявляет перспективы разрешения кризиса адекватности, связанного с несоответствием системы аксиологических координат исследования и аксиологии объекта изучения. Углубление представлений о христианском содержании художественного наследия русских писателей предполагает расширение литературоведческого горизонта понимания человека - носителя и хранителя религиозного идеала и предмета и объекта искусства слова во всей его полноте и онтологической значимости. Формирующееся в науке направление исследования художественной антропологии подчинено освещению человека в литературоведческом дискурсе, что достигается уяснением системноцелостного единства авторской концепции человека и художественных приемов и специфики ее воплощения в произведениях искусства слова. Однако в литературоведении лишь формируются подходы к адекватному истолкованию специфики художественного воплощения человека в искусстве слова: «Современная наука пока мало успела в изучении центральной проблемы литературно-художественной антропологии - целостного (курсив наш. - М.Б.) человека,
его природы и структуры» . П.А. Флоренский еще в первой трети XX в. обратил внимание на то, что «научное мировоззрение и качественно и количественно утратило тот основной масштаб, которым определяются все наши масштабы: самого человека»4. Так что пристальное внимание к антропологическому
1 Есаулов И.А. Литературоведческая аксиология: опыт обоснования понятия И Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. - Петрозаводск, 1994. - С. 379.
2 Есаулов И.А. Пасхальный архетип в поэтике Достоевского // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ веков. - Петрозаводск, 1998. - С. 356.
3 Удодов Б.Т. Пушкин: художественная антропология. - Воронеж, 1999. - С. 9.
4 Флоренский П.А. Собр. соч.: В 2 тт. Т.2. - М., 1990. - С. 40.

выражена символическим описанием внутренней жизни героя, то есть в художественном мире Толстого возникает образ-идея, который становится структурообразующим элементом повествования произведений.
Следует заметить, что М. Щеглов еще в контексте советского толстове-дения, восходящего, как известно, к ленинским статьям, сумел отметить тяготение Толстого в изображении духовных исканий своих героев к безусловным началам и авторитетам, хотя и охарактеризовал их как утопические: «Как бы ни относиться к нравственным утопиям толстовства, нельзя не увидеть в них одного высокого и мудрого отношения к человеческой жизни как ответственному духовному делу, объективного утверждения ее высочайшей ценности»1. В связи с этим следует отметить, что некоторые прорывы - случайные или закономерные - советского литературоведения, к которым следует отнести работы М. Щеглова, свидетельствовали о творческой интуиции исследователей2, определивших пути дальнейшего развития науки.
Положения о художественной специфике воплощения концепции человека в творчестве Толстого на принципиально новом этапе становления научной мысли развивает О.В. Сливицкая, учитывая обозначенные ранее перспективы литературоведческого изучения человека. В своей монографии «"Война и мир" Л.Н. Толстого: Проблемы человеческого общения» (Л., 1988) она исследует проблему художественного освещения коммуникативных отношений героев в контексте формирующего и обретающего научную самостоятельность (что для автора является методологическим обоснованием проделанной работы) нового литературоведческого направления, которое «исходит из того, что все в худо1 Щеглов М. Гений Льва Толстого// Он же. Литературная критика.-М., 1971.-С. 81.
2 Л.Я. Гинзбург, занимаясь психологизмом русской литературы как отличительной ее особенностью, не ставила перед собой задачу осмысления специфики образа человека у Толстого, но обратила внимание на пластику описаний внутренней жизни его героев, природу которой она обозначила, но не объяснила: «В персонаж как бы заложена схема <...> Толстой, пользуясь схемой, одновременно ее оспаривает» (Гинзбург Л. О психологической прозе. -Л., 1971. - С. 319-320), и в этом видится подспудное указание на воплощение в героях свободы чувств и глубинной мотивированности переживаемых ими психологических состояний, не подчиняющейся формальной логике, что в дальнейшем найдет свое отражение в работах, посвященных освоению художественных особенностей изображения человека в творчестве Толстого.