Произведения М.М. Хераскова "Золотой прут" и "Кадм и Гармония" в контексте масонской прозы последней четверти XVIII века

• Автор: Лиманская, Юлия Сергеевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Сургут
• Количество страниц: 154 с.

Глава 1. Масонство в русской литературе последней четверти XVIII века

1.1. Литературно-просветительская деятельность русских масонов в отечественной культуре последней четверти XVIII века

1.2. Влияние масонства на формирование русской литературы

Глава 2. Проблематика и поэтика ранней масонской прозы М. М. Хераскова

2.1. Масонские идеалы в поэтическом наследии М. М. Хераскова

2.2. Основные идеи, образы и символы повести «Золотой прут»

2.3. Художественное своеобразие произведения

Глава 3. «Кадм и Гармония» - первый масонский роман М. М. Хераскова

3.1. Образная система романа

3.2. Приемы и средства художественного изображения в романе

Заключение
Литература

В XVIII веке в России усиливается влияние западной цивилизации. Политические, военные, торговые связи со странами Европы готовят благодатную почву для укрепления и расширения культурного диалога. Это влияние особенно ощущается в литературе. Рационализм эпохи Просвещения, ключевые идеи которой художественно переосмысливаются европейскими авторами, воспринимается российским читателем. Утверждается превосходство разума и эмпирических знаний над верой. Это отодвигает ранее доминировавшую религиозную культуру на второстепенные позиции, духовные приоритеты церкви в сознании людей ослабевают.
Русские мыслители XVIII века были вынуждены усилить свою гражданскую позицию и, используя любое оружие, сохранить духовное величие нации. Таким оружием была выбрана русская литература.
Предшествующий XVII век деформировал мнение о православной церкви как о Храме, рассматривая ее всего лишь как часть государственной машины, конфликтовавшую по финансовым, земельным, налоговым и прочим вопросам. Теократия в сознании современников сменилась нравственной анархией. Передовая светская общественность, задыхаясь без национальной идеи, искала источники новой духовной энергии. Начало XVIII столетия, характеризуемое нравственной пустотой, требовало ее заполнения. Эта пустота была плодотворно занята масонами.
По мнению Н. А. Бердяева и многих других, масонство становится единственным духовно-общественным движением в России XVIII века1. Идеи учения привлекают многих писателей - они развивают их в своем творчестве. Русская масонская литература - это корпус произведений, в
1 Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века / Н. А. Бердяев // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. - М., 1990.-С. 43-271.

той или иной степени связанных с учением вольных каменщиков. В круг масонов входит поэт, прозаик, редактор журнала, глава литературного кружка, куратор Московского университета М. М. Херасков (1733 - 1807). Для решения особых художественных задач, стоящих перед масонами, он использует повествовательные жанры.
Объектом диссертационного исследования являются повествовательные произведения М. М. Хераскова «Золотой прут» и «Кадм и Гармония»2. Мы рассматриваем их как идейно и художественно взаимосвязанные тексты, причем повесть «Золотой прут» оценивается нами как предтеча первого романа писателя «Кадм и Гармония». Основной источниковедческой базой нашей работы являются фонды Российской государственной библиотеки.
Предметом данного исследования стали проблематика и поэтика повествовательных произведений М. М. Хераскова «Золотой прут» и «Кадм и Гармония».
Цель нашего исследования - проанализировать идейнохудожественное своеобразие прозаических произведений М. М. Хераскова в контексте развития масонской прозы последней четверти XVIII века.
Цель определила следующие задачи:
1. охарактеризовать состояние литературного процесса в последнюю четверть XVIII века, определить в нем место и роль писателей, принадлежащих к ложам вольных каменщиков.
2. проанализировать произведения таких деятелей русской литературы, как В. А. Левшин, Ф. И. Дмитриев-Мамонов, М. М. Щербатов,
2 Роман «Полидор, сын Кадма и Гармонии» (1792) не стал объектом специального рассмотрения. В основе сюжета - приключения Полидора, вступившего на путь ложных умствований и проверявшего колдовством указания Богов. Мы видим здесь лишь продолжение предыдущего и предполагаем осуществить анализ текста в следующей работе. Роман «Нума Помпилий, или Процветающий Рим» (1768) представляет собой опыт прямого изложения советов и поучений гражданским правителям. Это выходит за рамки собственно масонской тематики творчества М. М. Хераскова.

является значительное отступление от авантюрной традиции. Для повести характерна назидательность, обилие нравоучений, которыми автор-масон насыщает сюжетное пространство. Рассказ о путешествии героя включает в себя только те эпизоды, в которых демонстрируются высокие моральное качества юноши, доказывается, что он достоин счастья. В первом эпизоде изображена болезнь героя, которая поставила его на грань жизни и смерти и научила ценить жизнь: «Сколь жизнь ни горестна, но всегда приятнее смерти» [14]. Пустынник приходит к выводу о том, что особенно важно прожить жизнь достойно. Он рассуждает: «Смерть с пожинающею все жизни косою, глазам моим представала, и начал я рассуждать о том состоянии, которому каждый умирающий предается. Все мои философические рассуждения миновались, и тогда я узнал, что и философам смерть страшна» [14].
Сопоставление текста с философской одой Г. Р. Державина «На смерть князя Мещерского» (1779) свидетельствует о желании автора дать свою собственную трактовку проблемы жизни и смерти. Читаем: «Никакой разум того точно знать не может, что после кончины с нами станется, и какая наша будет вечность; и хотя многие безрассудные люди оной не верят нарочно для той причины, дабы их смерть была не столь тяжела. Но, ах! Коль они в своем слепом мнении ошибаются. Вить и самые лучшие физики признаются, что одними только догадками свойства природы узнаваются, но никакого определенного мнения об ней дать не смеют; то следовательно, как еще люди могут сказать, чтоб мнение их было справедливо. Могут ли они тогда остаться в безопасности и без ужаса и тяжкого мысленного сокрушения? О небо! Кому смерть не страшна!» [14].
Неоднократно повторяются сентенции, например: «Ах! Счастлив тот, кто следует добродетели. Все у нас смерть похитит, она только одна при нас останется, а кто без нее скончается, тот несчастлив навеки» [15]. Последнее замечание касается проблемы самоубийства, которое