Конфликт "своего" и "чужого" мира в произведениях В.П. Астафьева как реализация бинарной и тернарной структур

• Автор: Субботкин, Дмитрий Александрович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Красноярск
• Количество страниц: 201 с.

Глава 1. Взаимодействие тернарной и бинарной структур в повести «Последний поклон» В. Астафьева
1.1. Реализация тернарной структуры в создании образа «своего» мира в «Последнем поклоне»

1.2. Бинарная оппозиция добра и зла в «Последнем поклоне»

Глава 2. Конфликт «своего» и «чужого» мира как реализация бинарной структуры в нравоописательной прозе В. Астафьева

2.1. Бинарная оппозиция истинной и ложной веры в повести «Стародуб»

2.2. Синтез бинарной и тернарной структур в повествовании в рассказах «Царь-рыба»

2.3. Бинарная оппозиция добра и зла в романе «Печальный детектив»

Глава 3. Формирование субстанционального конфликта в военной прозе В, Астафьева

3.1. Бинарная оппозиция добра и зла в «Пастухе и пастушке»

3.2. Формирование субстанционального конфликта в романе «Прокляты и убиты»

3.3. Субстанциональный конфликт в произведениях В. Астафьева последних лет

Заключение
Список использованной литературы

Творчество Виктора Астафьева, одного из наиболее крупных русских писателей второй половины XX века, постоянно было в центре внимания не только читателей и критики, но и вызывало широкий общественный резонанс. А в последнее десятилетие его творчества по-новому раскрытая тема войны в его произведениях стала предметом ожесточённых споров, зачастую выходящих за пределы собственно литературных дискуссий. Резкая поляризация оценок его произведений от восторженных до негодующих свидетельствует о значительности и сложности феномена В. Астафьева в русской культуре и общественной жизни второй половины XX века.
Вместе с тем, можно говорить и об определённой контрастности самого творчества В. Астафьева. Ряд автобиографических произведений, таких, как повесть «Последний поклон», выдержан в иной стилистике, нежели нравоописательная (роман «Печальный детектив») или военная проза (роман «Прокляты и убиты»). Это позволяет ряду исследователей (Н. Иванова, И. Золотусский) ставить вопрос о преобладании художественного или публицистического начала в произведениях В. Астафьева.
Представляется, что контрастность творчества В. Астафьева обусловлена реализацией и взаимодействием бинарной и тернарной структур в создании образов «своего» и «чужого» мира. Ю. М. Лотман отмечает: « Русская культура, проявляя структурное единство, вместе с тем внутри себя делится на два различных структурных модуса: бинарную и тернарную системы. Бинарная структура, подразумевающая деление всего в мире на положительное и отрицательное, на греховное и святое, на национальное й искусственно привнесённое или на ряд других возможных противопоставлений, характерна для русской культуры на всём её протяжении. С этим связаны такие крупные явления. эпохи, как традиция Лермонтова, Гоголя, Достоевского. Для названных писателей характерны бинарные антитезы: антитеза греха и святости, демона и ангела.
Параллельно бинарной модели в русской литературе активно действует тернарная модель, включающая мир добра, мир зла и мир, который

не имеет однозначной моральной оценки и характеризуется признаком существования. Он оправдан самим фактом своего бытия» [114, С. 382-385].
В данном исследовании делается попытка проанализировать конфликт между «своим» миром, миром детства, миром любви и добра и жестоким, враждебным «чужим» миром в произведениях В. Астафьева с точки зрения бинарной и тернарной структур мировосприятия. И если в нравоописательной и военной прозе В. Астафьева доминирует бинарная модель с резкой поляризацией добра и зла, то для повести «Последний поклон» характерна тернарная модель, в которой представлен «мир естественного человеческого существования, мир, который оправдан не добром и не злом, не талантом и не преступлением, не высокой нравственностью и не низкой безнравственностью, а просто своим бытием» [ 114, С.385]. В тернарной модели «зло мыслится как отклонение от возможностей человеческой личности, а добро как реализация их. И добро, и зло в своём одновременном слиянии находятся в человеческой личности в её обыденном проявлении и реализуются в чистом виде в двух полярных элементах тернарной схемы» [Там же, С.386].
Данный анализ основан на предположении, что эволюция конфликта в прозе В. Астафьева идёт от локальных конфликтов ранних произведений к субстанциональному конфликту в прозе последних лет. И если с содержательной стороны можно видеть эволюцию конфликта «своего» и «чужого» мира, так как с течением времени в творчестве Астафьева меняется авторский идеал и, соответственно, художественная идея его произведений, то со стороны формы конфликт остаётся неизменным, типологически повторяющимся.
Одним из первых обратил внимание на особенность творческого дарования В. Астафьева критик А. Макаров. Ещё в 1969 году он отмечал: «Астафьева не назовёшь ни бытописателем, ни пусть даже вдохновенным певцом природы, по натуре своей он моралист и поэт, человечности и относится к тому роду художников, которые пишут о душе - предмете необъяснимом и иллюзорном, однако всем понятном» [116, С.706]. Уже в этой оценке, ещё до появления «Царь-рыбы» и «Печального детектива», была определена важная черта творчества Астафьева. И в своей поэзии человечности, и в своём морализаторстве В. Астафьев ищет опору в крестьянском мировоззрении. Этические, эстетические, идеологические,

его. В отношении к Ронже автор переходит в другую крайность, считая необходимым отомстить ей за нанесённую обиду, и создаёт традиционный сатирический образ, конфликт с этим персонажем и кульминацию в форме жестокого наказания отрицательного персонажа.
«В класс вошла Ронжа - такое прозвище носила учительница за рыжую вертлявую голову, зоркий глаз и керкающий голос. На самом деле Софья Вениаминовна, географичка, наш классный руководитель. Ростику Ронжа от горшка два вершка и потому готова уничтожить всех, кто выше её и умней. Поскольку выше её и умней были все люди вокруг, она всех, над кем её власть, а власть только над учениками, терзала» (4, 405-406). Неприязненное отношение к Ронже позволяет автору сформулировать идеологему прямой зависимости между маленьким ростом человека и его нравственными качествами - «потому готова уничтожить всех». Сразу заявлена её абсолютная ничтожность - «выше её и умней были все люди», а также беспримерная жестокость - «терзала» всех учеников.
«Я стоял у доски по . команде «смирно». Ронжа, поцокивая каблучками, мне чудилось - коготками, скакала вокруг меня, будто возле корыта с прикормом, обзывала лоботрясом, идиотом и тому подобными словами, стоящими на ближних подступах к матюкам» (4, 406). После того, как дочка завплавбазы или снабсбыта сообщает Ронже, что у героя вши, Ронжа произносит слово «Ужас!» Завязка конфликта происходит по известной схеме. Герой сразу же настроен неприязненно к оппоненту, оппонент не проявляет явно агрессивных действий по отношению к герою (обзывает его лоботрясом и идиотом, что в советских школах всегда было обычной практикой, и говорит «ужас» по поводу вшей, унижая, но констатируя факт), героя охватывает бешенство, после чего начинается возмездие.
«Тяжёлое, злобное торжество над всей этой трусливо умолкнувшей мелкотой охватило меня, над учителкой, которая продолжала керкать, выкрикивать что-то, но голос её уже начал опадать с недоступных высот. Я хлестнул голиком по ракушечно-узкому рту, до того вдруг широко распахнувшемуся, что в нём видна сделалась склизлая мякоть обеззвучившегося языка, после хлестал уже не ведая куда... разлетались прутья голика; на мгновенье возникло передо мной окровавленное лицо учительницы, но кровь не напугала, не отрезвила меня, наоборот, она