Роман Ф.М. Достоевского "Идиот" в историко-функциональном освещении

• Автор: Латыпова, Светлана Айратовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Уфа
• Количество страниц: 185 с.

Глава 1. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот» в критике и литературоведении конца XIX - начала XXI веков § 1. Роман «Идиот» в восприятии отечественной критики последней четверти XIX века § 2. Восприятие романа в критике Серебряного века и русской эмиграции первой половины XX века § 3 .Советский период осмысления романа § 4. Современное состояние изучения романа «Идиот»
Глава 2. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот» в мусульманско-кораническом контексте § 1. Русская классическая литература и Коран (пушкинский канон)

§ 2. Творчество Ф.М. Достоевского в контексте исламской культуры

§ 3. Мусульманско-коранические аспекты романа «Идиот» и мусульманские грани образа князя Мышкина Заключение
Список использованной и цитированной литературы Библиография работ, посвященных роману «Идиот»

В мире искусства нет смерти. Художественные произведения, в особенности классические, остаются «вечными спутниками человечества», как сказал Д.С. Мережковский. Изменяется только их восприятие и понимание в зависимости от историко-культурного контекста. В каждую новую эпоху образцы классического искусства и литературы актуализируются в соответствии с духом времени, поэтому в принципе бесконечна цепь их интерпретаций и комментариев.
Каждое более или менее весомое художественное произведение обретает свою историю взаимоотношений с публикой, начиная с первых дней издания. Автор насыщает свое создание той внутренней энергией, которая активно воздействует на читателей. Существенное различие этого воздействия на людей разного возраста, разных социальных слоев, разных эпох неоспоримо. Оно объясняется уровнем культурных запросов, мировоззрения каждого читателя, эпохи и порождает разное понимание текста.
Классические произведения неизбежно приобретают интересную и сложную судьбу, обусловленную особенностями восприятия, толкования, критических и идеологических интерпретаций в разное время. Все эти вопросы имеют прямое отношение к проблеме историко-функционального изучения произведений искусства, в том числе и художественной словесности. Они продолжают оставаться важными в современном литературоведении, определяя и актуальный характер нашего исследования.
Одной из первых данную проблематику затронула М.В.Нечкина. Она полагала, что «художественный образ, в частности, воздействует на читателя, обращаясь к его жизненному опыту», причем «писатель, художник, воссоздает в душе читателя больше;, нежели непосредственно содержит даваемый
им образ»1, то есть созданный писателем образ живет лишь в читательском восприятии.
Даже автор, читая уже написанное произведение, в процессе доработки, воспринимает свое создание в качестве читателя. Вместе с тем реципиенты никогда не выступают как единая масса, дифференцируясь по национальным, социальным, а также этическим, литературно-эстетическим и другим признакам на различные категории читателей. Причем расхождение может происходить даже в рамках одной социокультурной группы. Разность мнений может зависеть от ценностной ориентации отдельных личностей.
Поэтому палитра интерпретаций одного и того же произведения порой оказывается чрезвычайно противоречивой и разнообразной. Показательными являются в этом смысле антологии типа «Роман Ф.М.Достоевского “Преступление и наказание” в русской критике» и т.п., в которых раскрывается целый веер критических и литературоведческих мнений, высказанных на протяжении более чем века2.
При разнообразии точек зрения исследователей, критиков, читателей неизбежно встает вопрос о субъективности и объективности истолкований произведения. Не все интерпретации отличаются глубиной и проницательностью. Их субъективность, с неизбежностью вытекающая из «диалогической активности познающего»3, правомерность различных прочтений произведения признается в настоящее время не только западной герменевтикой, но и отечественным литературоведением. При такой посылке говорить об адекватности толкований и ее критериях сложно.
Так, Л.В.Чернец отмечает «историческую подвижность критериев адекватности», подразумевая рост наших знаний о прошлом «в свете прой1 Нечкина М.В. Функция художественного образа в историческом процессе. - М., 1982. С.15-16.
2 Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» в литературной науке XX века. -Ижевск, 1993. 159 с.
3 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979. С. 420.

самоунижение человека. В действительности там, где есть подлинное смирение, оно ничем не выражается во внешности человека <.. .> Сущность его состоит в полном отсутствии гордости, честолюбия и колкого самолюбия, в склонности просто забывать о своем я и относиться ко всем людям как к существам, совершенно равным себе и друг другу; все обусловленные заботою о своем я поводы для неприязни к людям отпадают, и выдвигаются на первый план любовное участие в чужой жизни»67. Сделав это теоретическое суждение, Н.О. Лосский с опорой на текст Достоевского (рассмотрев эпизоды разговора с лакеем, генералом Епанчиным, пощечины Гани и т.д.) показал, как в земном быту Мышкин реализует добродетель смирения.
Продолжая свой психологический анализ, Н.О. Лосский подробно остановился и на любви князя: «Из всех видов любви к человеку князю Мышкину особенно свойственна любовь-жалость <...> Когда сердце князя особенно тронуто чужим страданием, он ведет себя, как мать, утешающая ребенка»68. Любовь-жалость, присущая Мышкину, по Н.О. Лосскому, одновременно есть и подлинно христианская добродетель, и источник житейской несостоятельности князя. Далее Н.О. Лосский пишет о «недостатке дисциплинированной духовной силы», особенно сказавшейся в отношениях с Аглаей и Настасьей Филипповной, как об еще одном источнике этой несостоятельности князя.
Опираясь на известное письмо Ф.М. Достоевского к С.А. Ивановой («На свете есть одно только положительно прекрасное лицо - Христос <...> Из прекрасных лиц в литературе христианской стоит всего законченнее Дон-Кихот. Но он прекрасен единственно потому, что в то же время и смешон» [28, кн.2; 251]), Н.О. Лосский подытожил свой анализ так: «Достоевскому, как и Сервантесу, роман его удался потому, что он изобразил в нем не «вполне прекрасного человека», не Христа, а лицо, хотя и обладающее высокими достоинствами, но оказывающееся часто жалким, смешным и, наконец, неиз67 Лосский Н.О. Достоевский и его христианское миропонимание // Лосский Н.О. Бог и мировое зло. - М., 1994. С. 182-183.
68 Лосский Н.О. Указ. соч. С. 185.