Поэтика прозы Анатолия Королёва: текст и реальность

• Автор: Климутина, Анна Сергеевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Томск
• Количество страниц: 226 с.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
1. Литературно-критические исследования творчества А. Королёва
2. Картины мира в реализме, модернизме и постмодернизме
3. Историко-литературный контекст творчества А. Королёва
4. Структура работы
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ОСВОЕНИЕ РЕАЛИСТИЧЕСКОЙ ПОЭТИКИ В РАННЕЙ ПРОЗЕ КОРОЛЁВА. ПРОБЛЕМА САМООПРЕДЕЛЕНИЯ ТВОРЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ В РЕАЛЬНОСТИ И ИСКУССТВЕ
1.1. Сюжет становления художника и проблема сущности искусства в повести «Рисунок на вольную тему»
1.1.1. Принципы воссоздания объективного мира
1.1.2. Концепция искусства: проблема законов искусства и самовыражения
1.2. Природа творческого дара и драма творческой реализации в повести «Ожог линзы». Особенности психологизма
1.2.1. Субъективация изображения реальности. Условность сюжетных ситуаций
1.2.2. Система персонажей: варианты концепции творчества
1.3. Соединение художественного и нехудожественного дискурсов в повести «Гений местности». Культура и онтология в истории
1.3.1. Повествовательная структура повести «Гений местности»
1.3.2. История парка как столкновение природы и культуры. Преобразователи и разрушители
1.3.3. Модель национальной истории: проблема власти
1.3.4. Ситуации столкновения человека с онтологией и властью
ГЛАВА ВТОРАЯ. МОДЕРНИСТСКАЯ ПОЭТИКА В РОМАНЕ «ЭРОН». ВОЗМОЖНОСТИ ОСОЗНАНИЯ БЫТИЯ ПЕРСОНАЛЬНЫМ
МИФОЛОГИЗИРУЮЩЕМ СОЗНАНИЕМ
2.1. Структура текста и субъектная организация романа «Эрон»
2.2. Жанровая структура романа: элементы мениппеи
2.3. Субъективные мифы персонажей о бытии как способы его интерпретации
2.3.1. Сюжет Филиппа Билунова: актуализация языческого мифа о бытии
2.3.2. Сюжет Нади Навратиловой: законы материи и метафизика бытия
2.3.3. Сюжетная линия Адама Чарторыйского: осмысление христианского мифа
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. СЮЖЕТ И ТЕКСТОВЫЕ ДИСКУРСЫ В
ПОСТМОДЕРНИСТСКОЙ ПРОЗЕ А. КОРОЛЁВА: СООТНОШЕНИЕ ТЕКСТОВ И РЕАЛЬНОСТИ
3.1. Мотив отсечения головы и проблема связи текстов (идей) и реальности, искусства и социальной жизни в повести «Голова Гоголя»
3.1.1. Содержательность текстовой структуры в повести «Голова Гоголя»: реальность в текстах истории и искусства
3.1.2. Возможности познания реальности и бытия. Судьба текстов
3.1.3. Мотив отсечения головы как исправления и замены реальности текстом. Модель истории в повести
3.2. Повествовательная стратегия в романе «Человек-язык»: этика и онтология
3.2.1. Сюжет реальности в романе «Человек-язык»
3.2.2. Сюжеты литературы в романе «Человек-язык»: повторяемость и вариативность
3.2.3. Сюжет авторской рефлексии: концепт «язык»
3.3. СЮЖЕТОСТРОЕНИЕ РОМАНА «Быть Босхом»
3.3.1. Сюжет службы в дисбате: проблема абсурда социальной реальности и материального бытия
3.3.2. Сюжет написания романа о Босхе: проблема познаваемости онтологии и сущности искусства
3.3.3. Контрапункт экфрасисов в романе: проблема сущности бытия
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ПОЭТИКА ДЕКОНСТРУКЦИИ ЧУЖИХ ТЕКСТОВ В «ФИЛОЛОГИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ»: МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА МЕТАТЕКСТОВ КОРОЛЁВА
4.1. Трансформация пушкинских и лермонтовских текстов в коллаже «Дама пик»: ПРОБЛЕМА СЛУЧАЙНОСТИ И ПРЕДОПРЕДЕЛЁННОСТИ
4.2. Филологическая деконструкция текстов классиков: интерпретация и стилизация
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Предмет нашего интереса - эволюция эстетических установок и поэтики А. Королёва от 1980-х к 2000-м годам.
А. В. Королев (1946) начинает писать художественную прозу в конце 1960-х - начале 1970-х годов, в эпоху «застоя», когда «шестидесятников» сменяют «семидесятники». Сам Королёв, ощущая срединность своего положения, определяет эту эпоху как «шестьдесят с половиной»1.
Причастностью к «шестидесятникам» можно считать участие в конце 1960-х гг. в кружке диссидентов и правозащитников, за что Королёва направили на прохождение военной службы в дисциплинарный батальон. После неудачной попытки в 1972 году опубликовать свой первый фантасмагорический роман «Дракон» (роман будет опубликован только в 2001 г.), Королёв отказался от иллюзий полноценного участия в современной литературной жизни и в основном писал «в стол»: наброски романа об Иерониме Босхе «Корабль дураков» (писался в 1970-1972), повесть «Гений местности», роман «Эрон» (начал писать в конце 1980-х). Поиском компромисса можно объяснить одновременное написание фантастической прозы (романы «Страж западни», 1984; «Блюстители неба», 1992), реалистической прозы (повесть «Рисунок на вольную тему», опубликованная в 1978 году, повести и рассказы, вошедшие в книгу «Ожог линзы», 1988). Активно печататься в толстых журналах Королёв начинает с начала 1990-х: повести «Гений местности» («Нева», 1990), «Голова Гоголя» («Знамя», 1992), роман «Эрон» («Знамя», 1994). В 1990-е годы Королёв начинает создавать коллажные тексты, где переписывает сюжеты русской и зарубежной классической литературы: «Дама пик» (опубликовано в 1998), «Носы» (2000), обделённые вниманием критиков. В 2000-е годы публикуется его сюжетная проза (романы «Человек-язык» (2000), «Змея в зеркале» (2000), «Быть Босхом» (2004), «Stop, коса!» (2008)) и «филологические эксперименты», интерпретирующие, стилизующие и деконструирующие классические тексты (реконструкция «Похищенный шедевр» (2005)).
Актуальность исследования связана с определением современной социокультурной ситуации: литературоведы, искусствоведы, культурологи спорят о характере, эволюции и (уже) исчерпанности постмодернистской художественности, о возможности единой эстетической стратегии искусства постмодерна. В этой связи, наряду с типологическими построениями, литературоведение нуждается в интерпретации художественных феноменов
’Сидякина А. Анатолий Королёв
Третий блок эпизодов возвращения дан в фабуле приезда на Усолье с целью найти свой путь в искусстве. В настоящем времени сюжета герой втягивается в сохранение мира своего детства: сторожит храмы от разграбления, то есть входит в живую жизнь, одновременно создавая собственный этюд, оставаясь в творчестве.
Ретроспективный принцип сюжетостроения выводит в центр проблему памяти. Декларативно проблема памяти проговаривается в диалоге Алексея с дедом Никишиным, его земляком, переехавшим в Усолье. Никишин на замечание Алексея о том, что память - это обуза, обрекающая на жизнь по чужим образцам, отвечает, что «память для человека - первая вещь... Пока помнишь - живёшь, а как забыл - стало быть, помер...» [С. 43].
Повесть разделена автором на три части, построенные по принципу обрамления эпизодов настоящего эпизодами воспоминаний (см. Приложение 1). В первой части в воспоминаниях даётся предыстория формирования дара Алексея (визит к учителю домой, драка со шпаной). Во второй части - нахождение истоков этого дара и потеря собственного пути в творчестве (смерть отца, болезнь и выздоровление, следствие которого - открытие полноты, чуда жизни; и в противовес этим воспоминаниям - воспоминания о неприезде на похороны бабушки, участии в «халтуре», ссоре с Ритой в Петергофе). Эпизоды воспоминаний во- второй части расположены по принципу контраста (отчуждение от жизни - озарение полнотой жизни): эпизод, демонстрирующий любовную неудачу и неуверенность в собственном даре сменяется детским воспоминанием о восхищении причудливостью узоров на морозном стекле; расписывание стены в общежитии вызывает воспоминание о Яше и его жене. В третью часть вводится только один эпизод из прошлого о смерти Яши, и он принадлежит не Алексею, а деду Никишину. Первая и третья части сконцентрированы на настоящем, вторая погружена в прошлое. Такая структура повести (кризисное настоящее -погружение в прошлое - самоощущение в настоящем) вызывает культурные аллюзии: сюжет возвращения «блудного сына» и сюжет преображения, заявленный в упоминаниях картины Боттичелли «Рождение Венеры» и «Божественной комедии» Данте. Эпизоды воспоминаний позволяют восстановить иерархию утраченных ценностей, понять себя, что представляет концепцию памяти как увеличительного стекла, фокусирующего внимание на главном.
Фабула подтверждает эту концепцию, финальный эпизод - купание Алексея в реке во время грозы. Предшествующий эпизод поимки разграблявших храм местных жителей (деяние, защищающее ценности) завершается психологичеким акцентом: ощущением полноты жизни. Идиллическую концовку нарушает лишь факт, что Алексей не реализовал себя в творчестве: он не доволен изображением усольских храмов, лишь одну его картину -этюд, изображающий петуха, - можно считать воплощением нового мироощущения персонажа. Но изображение вызвало резкое неприятие зрителей (Аглаи): в буйстве страсти, в