Мифологизация русской истории в художественном творчестве Д.С. Мережковского: роман "Антихрист (Петр и Алексей)"

• Автор: Михайлова, Ирина Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 198 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Место и роль Д. С. Мережковского в русском «религиознофилософском ренессансе» рубежа XIX - XX вв. Религиозно-философская концепция Д. С. Мережковского как основа неомифологизма в его
творчестве
Глава П. Миф о Петре Первом в романе Д. С. Мережковского «Антихрист (Петр и Алексей)»
§ 1. «Историческое» и «мифологическое» в образе Петра Великого. Царь-преобразователь в русском фольклоре, в восприятии современников и в

интерпретации исследователей 40

§ 2. Миф о Петре Первом в романе Д. С. Мережковского «Антихрист (Петр и

Алексей)»
Глава III. Миф о царевиче Алексее в романе Д. С. Мережковского «Антихрист (Петр и Алексей)»

§ 1. Миф о царевиче Алексее как феномен народного сознания петровской

эпохи
§ 2. Миф о царевиче Алексее в трактовке Д. С. Мережковского
Глава IV. Традиции и новаторство Д. С. Мережковского в жанре исторического романа
§ 1. Развитие русского исторического романа в XIX — начале XX вв.. 124 — 156 § 2. Традиции и новаторство Д. С. Мережковского в жанре исторического
романа
Заключение
Список литературы
Введение
Роман Д. С. Мережковского «Антихрист (Петр и Алексей)» (1905), как и вся трилогия «Христос и Антихрист», которую он замыкает, стал этапом развития жанра русского исторического романа XIX — XX веков. Основой его сюжета стали исторические события эпохи Петра Великого.
В данной работе изучение этого произведения осуществляется, с одной стороны, как исследование сложного комплекса этических, этнографических, культурно-исторических мотивов, связанных с отражением в русской литературе реальных исторических лиц и событий, с другой, - как выявление специфики авторского подхода к изображаемому объекту, позволяющее судить о своеобразии его художественного мировосприятия и особенностях поэтической манеры.
Произведения Мережковского сложны для изучения не только потому, что представляют собой типы переходных эпических форм: они находятся «на грани разрыва» с реалистической поэтикой, поэтому не случайны двойные заглавия романов трилогии: «Смерть богов (Юлиан Отступник)», «Воскресшие боги (Леонардо да Винчи)», «Антихрист (Петр и Алексей)». Одно из них указывает на исторический сюжет, другое — на центральный мономиф - «вторую действительность» или, говоря словами Д. Е. Максимова, «сверхсюжет», проецируемый в то же самое время на современность. Сложность изучения этих романов, как и всего творчества Мережковского, заключается еще и в том, что они представляют собой характерный для эпохи порубежья синтез философского (историософского) и художественного начал, поэтому осмысление романной поэтики и способов символизации обусловлено знанием сложнейших религиозно-философских и историософских идей писателя.
На рубеже XIX — XX веков неотъемлемой частью русского духовного бытия становится всеобщая мифологизация культуры. Стремясь создать идеальную культуру, символисты в мифе увидели универсальный

метаисторический способ постижения действительности, богатейший источник вечных сюжетов и образов, а также возможность выхода за пространственно-временные и социально-исторические рамки. «Метаисторичность» и «метапсихологичность» художественных принципов Мережковского делают его одним из первых, кто «встал на позицию мифотворчества в эпическом повествовании»1.
Символистское мифомышление в самом общем виде развивалось в двух направлениях: как воскрешение древней мифологии в архетипических образах, сюжетах, и как неомифологизм, предполагающий авторское осмысление историко-культурного мифа и создание собственного концепта мифа. Специфика художественного метода Мережковского обусловлена ориентацией на поэтику мифа как архетипической структуры, поэтому центральным для его творчества является принцип неомифологизма, исследование которого было начато Д. Е. Максимовым и 3. Г. Минц. Основу неомифологизма Мережковского составляет авторская религиознофилософская концепция, органически связанная с философскими системами Ф. Ницше и В. Соловьева.
Неомифологизм, культурный феномен XX века, обращается к историко-культурным мифам, осмысливая их как открытую моделирующую систему и творя на основе сверхобобщений авторский миф. Неомифологизм порождает тексты-мифы, которые объединяются в единый Текст. Можно представить проекцию этого сверхтекста на любой уровень: отдельное произведение, всю прозу символизма, прозу отдельного автора. В этой макроструктуре можно выделить центральные и периферийные символы, «каждый символ занимает четко определенное место по отношению к предыдущим»2, связывается с центральным символом и ведет к мифу. Символ раскрывается в эмблематических рядах, взаимосвязанные символы направляются к центру художественного мира. Центральный миф сверхтекста не уничтожает при
1 Рудич В. Дмитрий Мережковский // История русской литературы. XX век. Серебряный век. М., 1995. С. 222.
2 Аверинцев С. С. Системность символа в поэзии Вяч. Иванова// Контекст. 1989. М., 1989. С. 44.

для понимания сути мифопоэтической модели мира, создаваемой писателем в эти годы. Антитетическая тенденция, безусловно, присутствует в творчестве Мережковского, однако, она не является доминантной идеей. Поистине идея двоемирия, столь характерная для символистов, была лишь отправной точкой для мыслителя в его религиозно-философских и эстетических построениях.
Как уже было сказано, важнейшим для писателя принципом являлся принцип неомифологизма, основу которого можно определить как некий синтез историософских представлений Ф. Ницше и В. Соловьева, наполненный авторским религиозно-философским учением. Специфика же неомифологизма Д. С. Мережковского, на наш взгляд, заключается в использовании символики, построенной на рационалистической основе. Это символ-идея, символ-концепт, символ-категория (Д. Е. Максимов)64, позволяющий организовать все разнообразные тексты писателя в единый «текст-миф», создать особый сплав лирики, философии, литературной критики, публицистики.
Рационализм религиозно-христианской мысли Мережковского достигает своего апогея в трактате «JI. Толстой и Достоевский» (1895), в котором представлено стремление преодолеть христианский дуализм. Оба «великих писателя земли русской» у Мережковского не просто противоположности: они — два полюса русского сознания, русской сути, ментальности нации и самого автора. Лев Толстой «отвечает» перед автором за существование «ужаса действительности», кошмарной реальности -мифологема, введенная в почти повседневный литературный обиход романтиками и Шопенгауэром. У Достоевского писатель видит «рядом с ужасами бреда - не меньший ужас действительности». Он постоянно повторяет цитату из Достоевского о том, что Петербург — это чей-то сон, что вот-вот кто-то проснется и все исчезнет. По мнению Мережковского, именно
64 Максимов Д. Е. О мифопоэтическом начале в лирике Блока// Блоковский сборник III. Тарту, 1979. С. 21.