Литература севернорусского провинциального города: текст, форма, традиция

• Автор: Жадовская, Светлана Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 203 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
§ 1. Феномен провинции как предмет гуманитарного знания и
междисциплинарной рефлексии
§ 2. Изучение провинции и провинциальной культуры в историко-
литературной перспективе
§ 3. Теоретико-методологическое обоснование понятия «городской текст
русской провинции»
§ 4. Источники и материалы для изучения «городского текста» провинции
ГЛАВА
ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ ПОВЕСТВОВАНИЕ В ПРОВИНЦИИ
§ 1. Провинциальная историография как способ самопрезентации местности51
§ 2. История севернорусского уездного города: специфика жанра
§ 3. Историческая память в краеведческой литературе и мемуарах
провинциальных жителей
§ 4. Память семьи в исторической памяти местных жителей
ГЛАВА
ЛИТЕРАТУРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В ПРОВИНЦИИ;
ОРГАНИЗАЦИЯ, СТРУКТУРА, ПРИНЦИПЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
§ 1. Книгоиздание и типографское дело в провинции ХУШ-начала XIX веков

§ 2. Местные газеты в провинции 1920-2000-х годов
§ 3. Журналы и альманахи как средство литературной самореализации
провинциальных авторов
§ 4. Дневники местных жителей как форма литерату рной деятельности
§ 5. Личность поэта в культурном пространстве провинциального города
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
Современное гуманитарное знание, характеризующееся стремлением к междисциплинарности и комплексному использованию методологии различных дисциплин, все более проявляет интерес к ранее маргинальным, периферийным явлениям. Это свойственно и истории литературы, которая в последнее время интенсифицировала, с одной стороны, поиски подходов к уже известному материалу, а с другой — поиски нового литературного материала, явлений и феноменов, способных дополнить имеющиеся представления об историко-литературном процессе. В этом смысле для дальнейшего развития истории литературы важным становится как расширение спектра материалов, традиционно считающихся предметом литературоведческого анализа, так и применение концепций и методов смежных наук (истории, антропологии, социологии, психологии) к интерпретации «литературных фактов» (Ю. Н. Тынянов).
Особая роль при поиске свежих решений старых проблем истории литературы принадлежит провинциальной культуре. Русская провинция, административно сформированная в период петровских реформ, давно осознана и определена «центром» как специфический феномен национального пространства-времени и в разное время становилась и источником вдохновения, и источником беспокойства для российской власти, экономики, культуры. Однако специфика этого феномена, его внутренняя структура, роль и смысл отдельных элементов в построении целого до сих пор вызывают дискуссии. Не случайно поэтому возникают вполне обоснованные, на наш взгляд, разграничения вроде «провинция — периферия», «провинциальность — провинциализм», где под первым понимается безоценочное наименование нестоличного пространства и менталитета его жителей, а под вторым — то же, оцениваемое в большинстве случаев отрицательно. Некоторая размытость, многозначность термина говорит о том, что «провинция» мыслится как особый, не только

пространственно-географический, но прежде всего ментальный локус. Еще в первой половине XIX века тверской помещик и «первый в России писатель о сельском хозяйстве» {Петров 1990: 12] Д. П. Шелехов писал:
«Бросьте от Москвы во все стороны по два девяноста верст, а к востоку и северу накиньте еще с небольшим девяносто, и вот вам зерно Руси. Здесь кипят труд и промышленность; здесь живет народ одноплеменный, умный, смышленый, богобоязненный, живой, деятельный, бодрый, предприимчивый» [Шелехов 1990'. 3].
Несмотря на многочисленные призывы, раздававшиеся в разное время как из «центра», так и с «периферии», сегодня провинция, «высказывающая» самое себя, по-прежнему находится за пределами пристального исследовательского внимания. При этом история русской литературы располагает лишь единичными примерами литературных текстов, созданных «в регионах». Следует констатировать, что для всестороннего анализа провинциальной составляющей русской литературы мы пока не располагаем сколько-нибудь значительным материалом. Публикации отдельных текстов, являющихся элементами «нарратива русской провинции», фактами литературной истории России, носят характер фрагментарный и нерегулярный и являются заслугой, как правило, местной или областной администрации — деятельностью, предпринятой в рамках подготовки к юбилейным датам. До сих пор не осуществлено ни одной известной нам попытки целостного издания литературных текстов, созданных, например, в отдельно взятом малом (историческом) городе, своего рода «полного собрания сочинений» Великого Устюга, Каргополя или Мышкина. Между тем именно литература провинциального города (стихотворения, повести, воспоминания, труды краеведов) является материалом, представляющим «городской текст»' русской провинции, помогающим понять ее специфику, а значит — понять, что есть русская литература в контексте культурно-исторических процессов и коммуникативных стратегий разных эпох, и потому заслуживает гораздо более внимательного отношения историков литературы.

создания «говорящей географии» для познания русским человеком России. Действительно, как писал Ю. М. Лотман, «особенно показательно отражение пространственной картины семиосферы в зеркале художественных текстов» [.Лотман 2000: 276]. В обозначенном контексте будет вполне обоснованным предположить, что и в провинции письменно-литератруная деятельность играет также самую существенную роль. Однако ее культурнофункциональная специфика «на местах» является особо знаковой и значимой, поскольку обусловлена необходимой для провинции рефлексией своего собственного, отдельного и отличного от других пространства.
Во-вторых, важным оказывается и принципиально новое понимание структуры русских пространственных представлений. Сегодня о пространстве, в том числе — о пространстве провинции, пишут много и часто. Однако нельзя не заметить, что основополагающими их характеристиками, вокруг которых и строятся размышления о тех или иных проблемах, являются в подавляющем большинстве работ отношения «центр — периферия». Такая перспектива видения постепенно становится все более однолинейной, не вбирающей многомерности исследуемого объекта, что приводит иногда к манипуляциям терминами, семантика которых зависит от позиции «находимости» исследователя (внутри периферии или извне — в центре). Однако при более углубленном анализе пространства становится очевидным, что оно не может быть описано только в характеристиках «центра» и «периферии».
Прежде всего обратим внимание на два фактора, чрезвычайно значимых и, что особенно важно, уже определившихся в исследовательских рефлексиях ученых-литературоведов, что лишний раз подчеркивает эффекгивность изучения феноменов культуры sub specie scriptmae. Первый фактор — это признание специфической организованности гомогенных и гетерогенных элементов в восприятии культурного пространства; второй — его динамика и историческая изменчивость. Так, например, в системе пространственных характеристик проявляет себя такой элемент как «граница», активно